Газета «Новости медицины и фармации» 5(311) 2010

Самая возвышенная цель искусства — заставлять биться человеческие сердца, и так как сердце — центр жизни, искусство должно постоянно находиться в теснейшей связи со всей моральной и материальной жизнью человека.
Ж. Гойо

История развития медицины — это летопись героической борьбы за жизнь и здоровье, неиссякаемого самопожертвования в поисках истины, столкновений с невежеством, суевериями и предрассудками, упорства и героизма перед лицом неудач и разочарований.

Первый лекарь был современником первого человека. «В лаборатории врача — все больное человечество..., и его деятельность — ровесница первого человека», — говорил великий русский ученый Иван Петрович Павлов.

С древнейших времен медицина считалась искусством. Великий врач эпохи Возрождения Парацельс писал: «Медицина есть более искусство, нежели наука. Знание опыта других может быть полезным для врача, но все знания мира не сделают человека врачом, если нет у него необходимых способностей и ему не назначено природою быть врачом. Природа и вызывает, и излечивает болезнь, поэтому врачу необходимо знать природные процессы, происходящие как в видимом, так и в невидимом человеке».

Прочны родственные узы медицины и искусства. Одна из наиболее древних и в то же время исключительно ярких страниц в истории союза искусства и медицины переносит нас на много веков назад, к самым истокам европейской медицины, в Древнюю Грецию, на о. Кос, где было расположено святилище бога-врачевателя Асклепия, украшенное творениями славных греческих ваятелей Тимарха и Кефисодота.

Знаете ли вы, что такое асклепийон? В кипарисовой роще древнего Эпидавра располагался чудесный архитектурный ансамбль — святилище бога врачевания Асклепия, чей культ сформировался после эпохи Гомера. Вытеснив культ своего отца Аполлона, предводителя всех муз, Асклепий занял главенствующее место в сфере врачевания. Окружение бога здоровья и врачей составляли его жена Эпиона — мудрая утешительница, дочери — вечно юная богиня здоровья Гигиея и исцеляющая Панацея, а также братья: искусный диагност Подалирий, «лечитель ножом» Махаон и гений укрепляющего сна Телесфор.

Центром ансамбля был великолепный храм Асклепия, украшенный колоннами и скульптурами. Рядом находились храмы Гигеи, Артемиды, Афродиты, Фемиды и Аполлона. Здесь располагался музыкальный храм Фолос, бассейн которого наполнялся водой из священного источника. За храмом Асклепия размещался периптер — крытая галерея, где под воздействием музыки, внушения, гипноза люди погружались в «священные сны», а когда приходили в себя, пересказывали их жрецам-прорицателям. Те предвещали ход и течение болезни и искали божественные указания к исцелению. Применялись и различные водные процедуры: гидролечение, контрастное омовение, а также массаж, гимнастика. Для этого предназначались бани, спортивные сооружения и даже библиотека.

Наибольшую эстетическую ценность в комплексе Асклепия в Эпидавре представлял театр. Он был гармонично вписан в зеленый склон холма, полукругом охватывая сцену, и зрители как бы «втягивались» в спектакль, становясь его участниками. Как видим, асклепийоны были колыбелью плодотворного содружества богов, муз и врачевателей. Древние таким образом осуществляли гармоничный союз служителей духа, деятелей искусства и хранителей здоровья.

Такие комплексы создавались и в эпоху эллинизма, и в Средние века. На египетской земле асклепийоны постепенно трансформировались в музеи — обиталища муз, связанные с обиходом культа. Затем это понятие («музей») перенесли и на содружество ученых.

В музейном деле существует свой метод познания истины, добра и красоты. Посетители должны испытать общее воздействие архитектуры, интерьера, эстетически ценных экспонатов, гармоничной музыки, вдохновенного слова. Все это — свое­-

образная музейная терапия, в результате которой человек чувствует физическое обновление и духовное преображение. Таким воображаемым асклепийоном является содружество медицины и искусства, без которого невозможно представить себе медицинское просвещение, подготовку современного врача, профилактику и лечение болезней.

Многие приезжали на о. Кос из дальних краев, чтобы полюбоваться его творениями, в особенности изображением Афродиты, выходящей из вод морских. Художник не случайно поместил эту картину в интерьере храма Асклепия. Богиня любви и красоты нашла надежный приют под гостеприимным кровом бога-врачевателя, потому что не что иное как здоровье — непременное условие для расцвета и неувядаемой свежести красоты. От болезней тускнеет взор, слабеет тело, кожа становится дряблой и бороздится морщинами. И только здоровье способно вернуть прекрасный цвет лицу, сделать кожу упругой и эластичной, волосы — густыми и блестящими, дыхание — легким и свежим, а без этого самые безупречные черты не создадут впечатления красоты. Вот почему древние греки обращались именно к богу-врачевателю Асклепию с мольбами даровать им красоту.

Издревле представление о красоте было связано у людей с понятием здоровья. Французский философ XVIII века Д. Дидро писал, что «самая прекрасная краска в мире — это милый румянец, которым невинность, молодость, здоровье, скромность и стыдливость украшают щеки девушки». Г. Гейне говорил, что единственная красота, которую он знает, — это здоровье.

Персонаж Вильяма Шекспира Гамлет восклицал: «Какое чудо — человек! С какими безграничными способностями! Как точен и поразителен по складу и движениям! В поступках как близок к ангелу! В воззрениях как близок к Богу! Красота Вселенной! Венец всего живущего!»

Греки также создали замечательный эпос о богах, героях, богатырях, равного которому не было в Древнем мире. Эпос выражал стремление человека к овладению силами природы. Они создали богов по образу и подобию людей: охотников, пастухов, мореплавателей, кузнецов, музыкантов и врачей. Они верили, что Артемида-охотница научила людей охоте, Гермес — скотоводству, Деметра — земледелию, Аполлон — искусству, Асклепий — врачеванию. Греки представляли богов похожими на людей, но только неизмеримо более прекрасными, мудрыми и бессмертными. Боги гораздо сильнее людей, их взор проницательнее, их голос громче. Они отличаются от людей вечной молодостью, совершенной красотой. У древнегреческих богов не только внешний вид, но и атрибуты, стремления и занятия были чисто человеческими, потому что греки обобщили и олицетворили в богах свои наблюдения над человечеством.

Одной из важнейших профессий, связывающих божественное начало и человеческое естество, является профессия врача. «Врачи — посланники божьи», — так говорили в старину о людях этой профессии.

На всех этапах развития врачебной деятельности всегда уделялось большое внимание облику врача. И говоря об облике истинного врача и об отдельных свойствах, которыми ему необходимо обладать, чтобы таковым считаться, в первую очередь нужно подчеркнуть значение высокоразвитой способности мыслить. Душа и тело — главная собственность человека. Владеть ими свободно — естественная его потребность. Однако жить надо не для тела, а для нас самих, то есть хорошо использовать наш разум. Способность мыслить обеспечивает человеку правильную ориентацию во внешнем мире. Из всех свойств личности, включающих чувства, память, волю, желания, мнения, суждения, именно разум ведет к истине как к основе правильного мировосприятия. Разум успокаивает душу, умеряя ее крайние порывы и держа ее в равновесии. В трудах Леона Баттиста Альберти (1414–1472), итальянского философа и гуманиста, о влиянии разума на душу сказано: «Разум по своей природе всегда влечет душу к самым хорошим и похвальным делам... В жизни человека разум значит больше, чем Фортуна, благоразумие — больше, чем случай».

Другим не менее важным свойством человеческой натуры, признаком ее совершенства является добродетель. Один из самых выдающихся древнегреческих философов Платон утверждал, что «все золото, скрытое под землей, все золото на земле, все материальные блага нельзя сравнить с одной добродетелью». Именно в ней заложено подлинно природное, естественное начало: «Как утверждают ученые, все смертные от природы созданы, чтобы любить и поддерживать всякую достойную высшей похвалы добродетель. И по сути добродетель — не что иное как совершенная и хорошо устроенная природа». Совокупность правил и обычаев (точнее, норм и принципов), регулирующих обязанности людей по отношению друг к другу и обществу и поддерживаемых силой общественного мнения, называется моралью и нравственностью (лат. mores — нравы). Наука о морали (нравственности), ее сущности и проявлениях, законах ее развития и специфики для отдельных общественно-политических форм и социальных групп называется этикой (греч. ethos — обычай, характер, привычка). Мораль, этика — это категории, определяющие принципы поведения человека в обществе. Удельный вес морального фактора обретает особую значимость и действенность в профессии врача при диагностике и лечении болезней. Это связано с тем, что между врачом и больным складываются такие взаимоотношения, которые не наблюдаются ни в какой другой профессии. Совокупность исторически сложившихся нравственных норм и принципов, вытекающих из задач врачебной профессии, составляет сущность врачебной морали, а наука о врачебной морали называется врачебной этикой.

Основные принципы врачебной этики остаются незыблемыми со времен Гиппократа; вместе с тем на врачебную этику накладывают отпечаток общие положения этических норм того общества, в котором протекает деятельность врача. Кроме того, врачебная этика периодически дополняется моральными нормами и принципами, вытекающими из новых аспектов врачебной деятельности, например связанных с узкой специализацией медицины, пересадкой органов и другими моментами. В связи с этим содержание современной врачебной этики существенно изменилось не только со времен Гиппократа, но и за последние 20–30 лет.

В 70-х годах XX века американским биологом В. Поттером предложен термин «биоэтика», под которым, согласно Международной ассоциации биоэтиков, созданной в 1991 г., понимается учение о социальных, правовых и этических последствиях, связанных с применением новых биомедицинских технологий. Другими словами, биоэтика — это наука о том, как соблюдать права больного человека и оградить его от медицинской агрессии. В настоящее время термин «биоэтика» трактуется значительно шире и часто используется при изложении вопросов собственно врачебной этики.

Наиболее существенной, практической частью врачебной этики является врачебная деонтология — наука о профессиональном долге врача (греч. deon — должное, logos — слово, наука). Врачебная деонтология разрабатывает правила поведения врача, основанные на принципах врачебной морали. Термин «деонтология» может быть применим не только к врачебной профессии, но и к другим видам человеческой деятельности, поэтому, помимо врачебной, существует педагогическая, инженерная, юридическая деонтология и т.д.

Каковы отношения между врачебной этикой и врачебной деонтологией? Деонтология как наука о должном поведении врача состоит из трех основных составных частей: 1) отношение врача к больному;

2) взаимоотношения врачей между собой в процессе выполнения профессиональных обязанностей; 3) отношение врача к обществу. Эти же вопросы являются стержневой проблемой врачебной этики, которая в целом трактуется значительно шире и включает в себя такие дополнительные вопросы, как отношение врача к учителям, к своим ошибкам, к пополнению своих профессиональных знаний и др. Таким образом, врачебная деонтология является составной частью врачебной этики.

Все это свидетельствует об отсутствии четкой грани между понятиями «врачебная этика» и «врачебная деонтология». Не удивительно, что известный онколог академик Н.Н. Блохин, бывший длительное время президентом АМН СССР, не видел разницы в этих терминах и использовал их как синонимы. Нравственные требования к врачу нашли отражение во многих произведениях Гиппократа. В частности, эти положения отражены в книге «О враче», предназначенной для начинающих врачей. Полезные высказывания в этом труде касаются требований к внешнему виду врача: «Врачу сообщает авторитет, если он хорошего цвета и хорошо упитан, соответственно своей природе, ибо те, которые сами не имеют хорошего вида в своем теле, у толпы считаются не могущими иметь правильную заботу о других... Пусть он будет с лицом, исполненным размышления, но не суровым… по своему нраву человеком прекрасным и добрым».

Невозможно, немыслимо равнодушие врача к чужому страданию. «Есть два рода сострадания, — писал Стефан Цвейг в романе «Нетерпение сердца». — Одно — малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего». Врачу такое чувство не дозволено самой сущностью его профессии. Другое же сострадание — «истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах» и даже, может быть, свыше их. В этом утверждении Стефана Цвейга заключены, в сущности, святой долг врача, его обязанность и призвание.

Испокон веков врач призван откликаться на зов больного независимо от тяжести его болезни, возраста, пола, положения в обществе. Таков непререкаемый в веках постулат практической медицины. Его в XVI веке выразил Амбруаз Паре — придворный врач четырех монархов Франции. К нему обратился Карл IХ:
— Надеюсь, короля ты будешь лечить лучше, чем бедняков?
— Нет, ваше величество, — мужественно ответил придворный врач, — это невозможно. Я бедняков лечу так же тщательно, как королей!

За здоровье и жизнь больного врач должен бороться, пока остается хоть малейшая надежда, и поддерживать эту надежду в больном. Читая о последних днях А.С. Пушкина, становится отрадно от одного сознания того, что у постели умиравшего в жестоких страданиях поэта оказался такой чуткий врач, как В.И. Даль, который сумел утешить и ободрить поэта, внушив ему перед гибелью светлую надежду: spiro, spero.

Американский писатель О. Генри совершенно справедливо писал, что если пациент начинает считать кареты в своей похоронной процессии, то целебная сила лекарств уменьшается ровно вдвое; но если пациентка хоть раз поинтересуется, какого фасона рукава будут носить зимой, можно поручиться, что у врача появляется большой шанс на исцеление своей подопечной.

Пути заболевания часто таят в себе много неожиданного, труднообъяснимого. Испанский писатель Рамон Гомес де ла Серна в своем романе «Необыкновенный доктор» описывает удивительные случаи излечения больных при помощи замены старых обоев в комнате новыми, смены перчаток, перемены знакомых лиц. Наряду с этим хорошо известно, что Паскаль утолял свои физические страдания, погружаясь в сложнейшие математические вычисления, что тяжело и длительно болевший Клод Бернар быстро и успешно исцелился после нескольких заботливых и ласковых слов Луи Пастера.

«Ни одному человеку не ведомо, — писал Б. Кремнев, — сколько горя и страданий он сможет снести. В этом одно из благ, дарованных ему природой. И поэтому когда кажется, что все исчерпано, вдруг появляются неизвестные доселе скрытые возможности к сопротивлению». Эти слова целиком можно отнести и к больному человеку. Отсюда совершенно понятна необходимость одновременного воздействия как на телесную основу заболевания, так и на душевное состояние больного, особенно если речь идет о тяжелом больном.

Настоящий врач не может притерпеться к чужим страданиям. Это глубоко нравственные переживания, но, не вдаваясь подробно в вопросы профессиональной психологии, следует подчеркнуть, что в этом их несравненная, невероятная сила. В них заложен мощный стимул к непрестанному повышению профессионального уровня, обогащению своего ума и души величайшими достижениями человеческой культуры, расширяющими и углуб­ляющими представления о человеке, его психологии и заложенных в нем возможностях.

Интересное определение врачебной мудрости дано в «Сборнике Гиппократа» — этой подлинной энциклопедии медицины античного мира, в работе «О благоприличном поведении»: «Мудрость должно усматривать следующим образом: если у кого нет изысканного и тщеславного украшения либо из одеяния — приличного и простого, сделанного не для излишнего хвастовства, а для доброй славы, — вытекает серьезность и соответствие с самим собой как в мыслях, так и в походке. Каковы они по внешнему виду, таковы и в действительности: не склонны к развлечениям, дельны, в собраниях людей серьезны, расположены к ответу, к спорщикам требовательны, предусмотрительны в завязывании знакомств с себе подобными, со всеми скромны, при возбуждениях молчаливы, а в ответах остроумны и снисходительны, к благоразумному пользованию случаем годны и приспособлены, в пище умеренны и довольствуются немногим; они терпеливы в выжидании случая, в речи очень деятельны; они отдают в общее сведение все, что приняли от науки, пользуются способностью красноречия, склонны к благодарности, уверены в доброй славе, которая из всего этого проистекает, и обращают внимание на истину в том, что составляет предмет их учения».

Вершиной творчества Гиппократа в области врачебной этики является его знаменитая «Клятва», в основу которой заложены морально-этические принципы врачебной деятельности, а также непреходящие общечеловеческие ценности. «Клятву» Гиппократа чтили и принимали с незначительными изменениями врачи многих поколений, она стала этическим гимном врачевания, а с именем Гиппократа связано представление о высоконравственном облике врача. В клятве четко сформулирован профессиональный долг врача: «Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости... В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного...» В «Клятве» впервые представлены требования соблюдения врачебной тайны. Вполне современно звучит запрет на эвтаназию: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла...»

Есть у Гиппократа и рекомендация в сложных случаях обращаться за консультацией к более опытному врачу: «Нет ничего постыдного, если врач, затрудненный в каком-либо случае у постели и не видя ясно по причине своей неопытности, просит пригласить других врачей, с которыми он мог бы совместно выяснить положение больного и которые посодействовали бы ему найти помощь...»

Почти одновременно с творениями Гиппократа, также в V–IV веках до н.э., нравственные требования к врачу получили отражение в древнейших памятниках индийской литературы «Аюр-ведах» («Книгах жизни»). В одной из них мы находим четкий этический портрет врача: «Он должен обладать чистым сострадательным сердцем, правдивым характером, спокойным темпераментом, отличаться величайшей умеренностью и целомудрием, постоянным стремлением делать добро... Речь его должна быть ясна, нежна, приятна, правдива и обдумана. Врач не должен сообщать... относительно угрожающей преждевременной смерти больного, ибо это может повредить ему... Врач должен быть мягким, но в то же время решительным, должен поддерживать радостную надежду на спасение больного... врач для больного — отец, для здорового — друг». В эпоху Средневековья продолжалось развитие медицины и врачебной этики. Наибольшее значение имеют работы таджикского ученого Х–XI вв., врача и философа Абу али Ибн Сины, известного в Европе под именем Авиценны. Основным произведением Авиценны является «Канон врачебной науки», в котором изложены передовые по тому времени сведения о врачевании. Здесь же приводятся требования учитывать индивидуальные особенности больного, ибо «каждый отдельный человек обладает особой натурой, присущей ему лично». Известно также крылатое выражение Авиценны, отражающее его мнение о необходимых для врача личных качествах: «Врач должен обладать глазом сокола, руками девушки, мудростью змеи и сердцем льва».

В России многие видные профессора отдавали должное нравственному воспитанию врача. Высокоморальные аспекты воспитания врачей раскрыты в книге М.Я. Мудрова (1776–1831) «Слово о способе учить и учиться медицине практической», где, в частности, он писал: «Начав с любви к ближнему, я должен бы вам внушить все прочее проистекающее из оной врачебной добродетели, а именно: услужливость, готовность к помощи во всякое время и днем, и ночью; приветливость, привлекающую к себе и робких, и смелых; бескорыстие, снисхождение к погрешностям больных... хранение тайны и скрытность при болезнях предосудительных; молчание о виденных или слышанных семейных беспорядках... радушное принятие доброго совета, от кого бы он ни шел, убедительное отклонение вредных предложений и советов; удаление от суеверия, целомудрие».

«Лечить больного, а не болезнь» (М.Я. Мудров) — таково традиционное требование медицины. Нет никаких сомнений в том, что образование врача, занимающегося лечебной практикой, не должно и не может ограничиваться одним только комплексом профессиональных медицинских знаний. Им принадлежит несомненно важнейшее и первостепенное, но не единственное место. Врач должен быть гуманным и всесторонне образованным человеком. «Сколько бы вы, милостивые государи, ни выслушивали и ни выстукивали, вы никогда не сможете безошибочно определить болезнь, если не прислушаетесь к показаниям самого больного», — неизменно наставлял своих учеников Г.А. Захарьин. И в этом — глубокая врачебная мудрость.

М.Я. Мудров не только пропагандировал высокие гуманные принципы врачебной этики, но и сам был их носителем. Когда в 1831 году в Петербурге вспыхнула холера, он без промедления поехал туда для оказания помощи больным и погиб при исполнении врачебного долга.

Истинный лекарь, облегчая страдания людей, причиняемые им болезнями, всегда являлся высокодуховной личностью.

Во все времена врачи в обществе составляли наиболее культурную прослойку. Говоря о формировании духовности общества вообще и отдельных составляющих его личностей, прежде всего необходимо говорить о красоте окружающего нас мира и об отображении этой красоты в искусстве. Великий русский философ и художник Николай Рерих говорит в своем произведении «Пути благословения» о роли красоты и искусства в процессе формирования высокодуховного общества следующее: «...Истинно, истинно! Красота есть Бог! Искусство есть Бог. Знание есть Бог. Вся слава, все великолепие, все величие есть Бог. Истинно, истинно!» — воскликнул индусский святой, возвращаясь из состояния Самадхи. И придет новый путь красоты и мудрости. Лучшие сердца уже знают, что красота и мудрость не роскошь, не привилегия, но радость, сужденная всему миру на всех ступенях достижения. Лучшие люди уже понимают, что не твердить только они должны о путях красоты и мудрости, но действенно вносить их в свою и общественную повседневную жизнь. Они знают, что европейский костюм не является признаком культуры человека. Они знают, что в наши дни, во дни смертельной борьбы между механической цивилизацией и грядущей культурой духа, особенно трудны пути красоты и знания, особенно тягостны нападения черной пошлости. Но они и не скрывают, что борьба тяжела и за ней уже растут крылья освобожденного Духа... До чего близки искания искусства достижениям духа. Пора понять, и запомнить, и применить к жизни эти чудесные проводники. И когда искусство войдет действенно, и неудержимо, и просто во все духовные, общественные проявления, тогда оно будет внесено и во всю современную жизнь. И по этим каналам приблизятся ко всякому человеческому сердцу истинные пути благословения... Реальная победительница в жизни — Красота. И единственная прочная ценность заключена в произведениях искусства. Даже «земные» люди поняли действенное значение красоты. И когда утверждаем — Любовь, Красота и Действие — мы знаем, что произносим формулу международного языка. Эта формула, ныне принадлежащая музею и сцене, должна войти в жизнь каждого дня. Знак красоты откроет все «священные врата». Под знаком красоты мы идем радостно. Красотой побеждаем. Красотой молимся. Красотой объединяемся... и, чуя путь истины, мы с улыбкой встречаем грядущее». Каковы же пути достижения единения с красотой? В современном технократическом обществе при очень интенсивном темпе жизни зачастую не остается времени и сил для постижения умом и душой прекрасного. Однако к этому просто необходимо стремиться. В противном случае нас (человечество) ожидает в будущих поколениях духовное обнищание, которое повлечет за собой гибель цивилизации вообще.

Это не громкие фразы и не преувеличение. На исторических примерах можно проследить, что всегда, во все времена снижение уровня культуры и духовности в отдельно взятых государствах рано или поздно влекло за собой социальные катаклизмы (войны, революции) и зачастую — распад и гибель того или иного общества, того или иного государства.

Каковы же способы постижения искусства и повышения через искусство своего духовного потенциала? Никто не даст тебе, читатель, конкретных и четких рекомендаций. Слишком сложны пути совершенствования духа, их нельзя представить в виде определенных и последовательных материальных действий. Нет и не будет такого алгоритма. Каждая душа индивидуально и интуитивно выбирает пути для своего возвышения.

«...Как же нам самим приблизиться к Красоте? Это самое трудное. Можно картины издать, можно выставку сделать, можно любую мастерскую открыть. Но куда же поступят картины с выставки и куда проникнут изделия мастерской? Легко говорить, но труднее допустить Красоту в обиход жизни. Но пока мы сами не допустим Красоту в жизнь, какую же ценность будут иметь все наши утверждения?! Они будут пустые знамена у пустого очага. Допуская Красоту в дом, надо решить бесповоротное изгнание всякой пошлости, напыщенности, всего, что противоречит прекрасной простоте.

И час утверждения Красоты в жизни пришел. Пришел в восстании духа народов. Пришел в грозе и молнии...

У каждого имеются «весы за пазухой». Каждый сам себе отмеривает Карму. И вот сейчас, в щедрости, всем опять предложена живая ткань Красоты. И каждое живое мыслящее существо может получить из нее одеяние. И бросьте этот нелепый страх, шепчущий, что нечто не для вас. От серого страха будней надо лечиться. Ведь все для нас, только проявите желание испить из чистого источника. И помните, что на льду цветы не растут. Сколько льдинок мы разбрасываем, подмораживая лучшие стремления. Из-за подлой испуганности и отрицаний. Иные — малодушные — все-таки думают, что неприменима Красота среди серых шлаков современности.

Но лишь малодушие шепчет это. Малодушие косности. Еще при нас люди твердили, что от электричества слепнут глаза, что телефон губителен для слуха и что моторы не пригодны для проезжих дорог. Так же точно невежественно описание о неприменимости Красоты.

Христос учил: «Вера без дел мертва». Будда указал три пути: долгий — путь знания; короче — путь веры; самый краткий — путь действия. Давид и Соломон славословят устремления труда. Веданта твердит о проявлении дел. Поистине в основание всех заветов положено действие. Творящий огонь Духа... Именно теперь надо собрать все силы, физические и духовные, для сосредоточенной работы. И каждый работник не должен думать, что он незначителен, но именно каждому открыт путь высшего достижения».

Большое значение в возрождении духовности нашего общества Рерих придает процессу воспитания молодежи. Он обращается к молодому поколению со следующими словами: «Красота и мудрость. Именно молитва духа вознесет страны на ступени величия.

И вы, молодежь, можете всеми мерами требовать открытия этого пути. Это ваше священное право. Но для осуществления этого права вы должны научиться открыть глаза и уши и отличать правду от лжи. Не идеология, а действенное усилие необходимо. Железо ржавеет. Даже сталь разъедается и распадается, если ее не обновлять живительно. Так и мозг человеческий костенеет, если не дадите ему совершенствоваться неутомимо. А потому учитесь подойти к искусству и к знанию. Эти пути, легкие потом, часто трудны в начале. Превозмогите! И вам, молодежи, предстоит одна из наиболее сказочных работ — возвысить основы культуры духа, заменить механическую цивилизацию культурой духа, творить и создавать. Конечно, вы присутствуете при мировом процессе разрушения механической цивилизации и при создании основания культуры духа. Среди народных движений первое место займет переоценка труда, венцом которого является широкопонятное творчество и знание. Отсюда ясно, что в поколениях народа первое место займут искусство и наука. Кроме того, эти два двигателя являются тем совершенным международным языком, в котором так нуждается мятущееся человечество. Творчество — это чистая молитва духа. Искусство — сердце народа. Знание — мозг народа. Только сердцем и мудростью может объединиться и понять друг друга человечество».

В заключение следует сказать, что искусство особенно важно для гармоничного развития духовных и физических сил человека. Выдающийся советский хирург С.С. Юдин писал: «Как прогулки, охота и спорт совершенно необходимы для сохранения физического здоровья и сил, так театр, концерты, музеи и художественные выставки нужны для освежения духовных запросов и для той духовной гимнастики, без которой понизятся и атрофируются творческие способности». Использование средств искусства для здорового, гармоничного развития духовных и физических сил человека отнюдь не должно быть прерогативой одних только медиков, здесь важная роль принадлежит также педагогам, работникам культурно-просветительных учреждений и всем тем, кто занят воспитанием подрастающего поколения.

С каждым днем искусство все шире и увереннее входит в наш быт. Вот почему настало время внимательнее присмотреться к его возможностям. Нужно, чтобы каждый человек понимал, как важны общение с искусством и художественное творчество, чтобы он умел полнее использовать их оздоровляющую силу.