Газета «Новости медицины и фармации» 6(312) 2010

При подготовке этой статьи долго не мог определить, что в ней будет главным: отъезд наших ученых за рубеж; судьба конкретного ученого, уехавшего из страны и ставшего великим; открытие стрептомицина? Очевидно, в этой публикации переплелось всего понемногу, посему — не судите строго.

В числе лауреатов Нобелевской премии — шесть выходцев из Украины, из них два по медицине — Илья Мечников и Зельман Ваксман.

И. Мечников (1845–1916) — уроженец с. Панасовка (сейчас — с. Мечников) Купянского района Харьковской губернии. Он организовал первую в России и вторую в мире бактериологическую станцию в Одессе (ныне — Институт эпидемиологии и микробиологии им. И.И. Мечникова). На протяжении 28 лет и до конца своей жизни работал в Пастеровском институте во Франции, был заместителем директора по научной работе и возглавлял одну из лабораторий. Известен как основатель учения о фагоцитозе. Лауреат Нобелевской премии за теорию иммунитета, основатель геронтологии, почетный член многих академий наук разных стран.

О втором нобелевском лауреате по медицине — выходце из Украины З. Ваксмане известно значительно меньше. О нем, к сожалению, ничего или почти ничего не знают ни его земляки-виннитчане, включая медиков, ни ученые-специалисты, не говоря уже о подавляющей части жителей нашей страны. Между тем в свое время его включили в число ста выдающихся людей мира, назвали «благодетелем человечества», избрали почетным доктором и академиком очень многих известных институтов и академий мира. Почему так? Может быть, кому-то неизвестен стрептомицин, который он создал? Или не на слуху проблема туберкулеза, с которой неразрывно связано его имя? Или термин «антибиотик», который он ввел первым, редко используется?..

З. Ваксман родился 2 июля 1888 года в местечке Новая Прилука близ Бердичева Киевской губернии (теперь — Липовецкий район Винницкой области). Он окончил местный хедер (еврейская начальная религиозная школа) и таким образом начал свой путь «наверх» в науке, хотя по законам царской России возможность получить хорошее образование у него была минимальной. Для дальнейшего продолжения учебы родители Зельмана выбрали Одессу. Именно здесь он в 1910 г. сдал экстерном экзамены об окончании пятой гимназии. Вновь встал вопрос о продолжении учебы, однако решить его в России было практически невозможно. Ваксман эмигрирует в США, где жили родственники, владевшие фермой в штате Нью-Джерси.

В своих воспоминаниях он писал: «Рядом с землей я решил искать ответ на многочисленные вопросы о цикличности жизни в природе, которые начали вставать передо мной». Зельман поступил в сельскохозяйственный колледж при Рутгерсовском институте, выиграв конкурс на государственную стипендию. Окончив его в 1915 году и получив степень магистра, он работает помощником доктора Йома, который руководил отделом биологии почвы института. В этом же году он стал гражданином США. В 1916 году молодой ученый получил степень мастера наук, а в 1918-м — степень доктора наук.

Ваксман и Мечников увезли из России самое ценное — свои светлые головы, а свой талант они отдали другим землям и странам, но фактически — жителям всего мира. Забегая вперед, отмечу: впоследствии созданный Ваксманом стрептомицин СССР покупал у США за большие деньги. Это же, к сожалению, мы продолжаем делать и сегодня в отношении многих других новаций, изделий и прочего, созданного «нашими» людьми.

Закончив изучение химии ферментов в качестве студента-исследователя в Калифорнийском университете в Беркли, в 1918 г. Ваксман получил степень доктора философии. По приглашению доктора Липмана он возвратился в Рутгерс, где вначале читал лекции, в 1925 г. был назначен адъюнкт-профессором, в 1930-м — профессором по микробиологии почвы и в 1943 г. — профессором микробиологии и заведующим отделом. В 1949 году Ваксман при Рутгерсовском университете основал институт микробиологии и стал его директором.

Прежде чем рассказать о главном научном достижении Ваксмана, следует напомнить о проблеме туберкулеза. Этот недуг был и остается наиболее страшным инфекционным заболеванием, убивающим больше людей, нежели все прочие инфекции вместе взятые. В XIX веке уже знали о микобактерии — возбудителе туберкулеза, однако действенных средств лечения этого заболевания не было. Климатотерапия, море, солнце, кумыс, травы — вот все средства, которые не могли эффективно помочь при чахотке. В первой половине XX века туберкулезом ежегодно заболевали 5–7 млн человек, умирали 2–3 млн. В связи с угрозой новой мировой войны опасность эпидемии туберкулеза резко возросла.

Нужно упомянуть также и о поисках фармакологами, химиками и другими учеными средств воздействия на микобактерию туберкулеза. Вначале многочисленные исследования проводились с препаратами золота. Однако с течением времени выяснилось, что кризолган, трифал, сальгонал, санокризин, криапол и прочие производные золота, а также соединения марганца, кобальта и пр., различные красители, антисептики, препараты ароматического ряда хотя и задерживают рост и размножение микобактерий туберкулеза в пробирке, но не оказывают такого действия в организме человека. Попытки достигнуть подобного эффекта назначением тех же препаратов в больших дозах сопровождались тяжелыми токсическими явлениями.

Другой ряд противотуберкулезных средств составляют антибиотики — органические вещества, образуемые микроорганизмами и обладающие способностью в незначительных концентрациях избирательно подавлять жизнедеятельность микробов или убивать их.

В 1932 г. Американская национальная ассоциация по борьбе с туберкулезом обратилась к Ваксману с просьбой изучить процесс разрушения палочки туберкулеза в почве. Было замечено, что трупы болевших чахоткой после длительного пребывания в земле как бы «санируются», очищаются от инфекции. Ваксман еще раньше предположил, что это связано с воздействием на микобактерии туберкулеза микробов-антагонистов. К этому времени он уже накопил богатый научный опыт относительно изучения почвенных грибов — актиномицетов. Для решения этой задачи он специально создал научную группу из молодых ученых и исследователей.

Ваксман и его сотрудники изучили около 10 тыс. различных почвенных микробов в поисках антибиотиков, которые могли бы разрушать бактерии, не причиняя вреда человеку. В 1940 г. исследовательская группа выделила актиномицин, оказавшийся высокотоксичным антибиотиком. Через три года исследователи обнаружили стрептомицин в штамме актиномицетов. После нескольких лет тестирования и доработки в 1946-м стрептомицин стал широко использоваться. Этот препарат оказался особенно ценным, так как был эффективен в отношении бактерий, устойчивых к сульфаниламидным препаратам и пенициллину.

Наработанная Ваксманом и его сотрудниками технология позволила в дальнейшем создать группу новых антибиотиков: actinomycin (1940), grisein (1946), неомицин (1948), fradicin, candicidin, candidin и другие. Термин «антибиотики» в 1941 году предложил именно Ваксман.

По данным медицинской литературы, стрептомицин в первые годы его применения «поднимал» даже обреченных на смерть туберкулезников. Он стал широко применяться и для лечения других инфекционных и воспалительных заболеваний. Несколько десятилетий именно комбинация «пенициллин + стрептомицин» практически безальтернативно применялась в нашей и других странах при лечении пневмоний, многих инфекций и пр. Как сельский врач периода 1969–1976 гг., могу засвидетельствовать: комбинация «пенициллин + стрептомицин» в те годы была почти единственной и весьма действенной при лечении подавляющего большинства инфекционных и воспалительных заболеваний. До сих пор стрептомицин служит фтизиатрам, хотя для лечения туберкулеза созданы и более эффективные препараты.

В 1952 г. Ваксману присудили Нобелевскую премию по физиологии и медицине «за открытие стрептомицина, первого антибиотика, эффективного при лечении туберкулеза». В речи при вручении премии Арвид Волгрен из Каролинского института отметил, что «в отличие от открытия пенициллина профессором Александером Флемингом, которое было в значительной степени обусловлено счастливой случайностью, открытие стрептомицина было результатом длительного, систематического и неутомимого труда большой группы ученых». Заметив, что стрептомицин спас уже тысячи человеческих жизней, Волгрен приветствовал Ваксмана как «одного из величайших благодетелей человечества».

Помимо открытия стрептомицина и других препаратов, Ваксман провел серьезные исследования в области микробиологии почвы, микробиологической защиты днищ суден, точной аппаратуры и многого другого. Он издал свыше 400 научных работ, в том числе 18 монографий. Уйдя на пенсию в 1958 г., он основал фамильный благотворительный фонд для поддержки научных исследований в области микробиологии. Затем долгое время фонд возглавлял его сын Байрон Ваксман, также ставший профессором в области микробиологии. Деньги фонда шли также на поддержку ученых, студентов, их семей, эмигрировавших из СССР.

З. Ваксман был патриотом страны, в которой родился. Он постоянно поддерживал эмигрантов из России, старался создать им максимально комфортные условия для адаптации в США.

В 1924 году Ваксман с женой приехали в Россию — непосредственно в Винницу, а затем в Новую Прилуку. Родина поразила их запустением, разрухой, нищетой. На обратном пути супруги заехали в Москву, Ленинград, где Ваксман встречался с ведущими учеными России. В 1956 году он приезжал в СССР с лекциями. Некоторые его работы в СССР изданы. Украина, насколько мне известно, работ Ваксмана не публиковала…

Ваксман умер 16 августа 1973 г. в Хайенисе (штат Массачусетс).

История с Мечниковым и Ваксманом, выехавшими из Украины и ставшими знаменитыми за рубежом, увы, типична. Как упоминалось выше, лауреатами Нобелевской премии по всем ее номинациям, кроме двух уже названных лауреатов в области медицины, являются еще четыре выходца из Украины: Шмуэль Иосеф Агнон (1966) — по литературе, Семен Кузнецов (1971) — по экономике, Роальд Гофман (1981) — по химии и Георгий Шарпак (1992) — по физике. Все они также эмигрировали в США. Безусловно, нельзя исключить, что в какой-то мере именно пребывание в этой стране сделало для них Нобелевскую премию более доступной, однако сама необходимость выезда за рубеж для того, чтобы совершенствоваться в науке, искусстве, к большому сожалению, является типичной для бывшей царской России, потом — для СССР и теперь — для Украины.

Отмечу: ученые из Украины стремились уехать если не в дальнее, то хотя бы в ближнее зарубежье. Так, Сергей Виноградский (1856–1953), родившийся в Киеве, возглавлявший Институт экспериментальной медицины в Петрограде, в последние годы жизни руководил агробактериологическим отделом Пастеровского института во Франции, был избран членом академий наук многих стран за важные открытия (новых бактерий, явлений хемосинтеза, биологической природы нитрификации) и новые методы исследований в области микробиологии.

Его ученик Василий Омелянский (1867–1928), уроженец Полтавы, возглавлял Институт экспериментальной медицины после своего учителя. Он первым выделил анаэробы, которым было присвоено его имя, издал учебник «Основы микробиологии», выдержавший десять изданий.

С Институтом экспериментальной медицины в Петербурге связано имя и Андрея Алимова (1893–1965), уроженца с. Боромля Ахтырского района Харьковской губернии. В результате исследований в Иране он определил роль клещей в передаче возбудителя персидского возвратного тифа, начал изучение клещевых рикетсиозов в СРСР, впервые описал марсельскую лихорадку в Крыму. Ряд опытов с опасной инфекцией поставил на себе. Он возглавлял кафедры эпидемиологии Военно-морской медицинской академии и военно-медицинского факультета Центрального института усовершенствования врачей в Москве, в годы войны был главным эпидемиологом Военно-морского флота и армии.

В Институте экспериментальной медицины в Петербурге работал еще один выходец из Украины — Николай Гамалея (1859–1949), уроженец Одессы. Именно ему принадлежит приоритет открытия бактериолизинов и введения в практику термина «дезинсекция». Гамалея работал у Л. Пастера в Париже, создавал бактериологическую станцию в Одессе, был активным борцом с эпидемиями чумы в Одессе, холеры в Закавказье и Поволжье, сыпного тифа в Петербурге. Николай Федорович был директором Института прививок оспы им. Дженнера в Петербурге, инициатором поголовных прививок оспы, со временем — научным руководителем Центрального института эпидемиологии и микробиологии в Москве, который носит его имя.

Среди уроженцев Одессы еще два выдающихся ученых — В. Хавкин и М. Вейнберг. Владимир Хавкин (1860–1930) был основателем и директором Бактерио­логического института (сейчас он носит его имя) в Бомбее. Проводил опыты на себе, предложил вакцины против холеры и чумы, стал лауреатом премии Парижской академии медицинских наук. Михаил Вейнберг (1868–1940) открыл возбудителя газовой гангрены. На протяжении 40 лет работал в Пастеровском институте, с которым связано имя еще одного выходца из Украины — Ивана Савченко (1862–1932), уроженца хутора Крещатик Роменского района Сумской области. Савченко считается основателем физико-химического направления в теории фагоцитоза. Он был первым директором Казанского бактериологического института, организовал Кубанский бактериологический институт. Тем не менее в 1932 г. Ивана Григорьевича репрессировали.

Учеником И. Мечникова был также Лев Тарасевич (1868–1927), уроженец Тирасполя Херсонской губернии. В Москве он преподавал бактериологию на Высших женских курсах (впоследствии II Московский медицинский университет). По его инициативе была создана первая в СССР станция по контролю бактериальных препаратов (ныне — Научно-исследовательский институт им. Л. Тарасевича). Он также был основателем и директором Государственного института охраны здоровья им. Л. Пастера.

Впервые экспериментально показал возможность передачи инфекции воздушно-капельным путем выходец из Харькова Павел Лащенков (1864–1925), который возглавлял кафедру гигиены Томского университета.

Проблемой борьбы со скарлатиной занимался Георгий Белоновский (1875–1950) из Полтавской губернии. В Еленинском клиническом институте в Петербурге он организовал кафедру бактериологии и эпидемиологии, которую возглавлял свыше 30 лет.

В Полтавской губернии родился также Исаак Рогозин (1900–1973). Он был начальником Главного санитарно-противоэпидемиологического управления Минздрава СССР, возглавлял кафедру эпидемиологии II Московского мединститута, а позже — кафедру микробиологии и эпидемиологии в Военно-медицинской академии им. Кирова в Ленинграде.

Лев Громашевский (1887–1980), уроженец Николаева, принимал участие в ликвидации эпидемий тифа, холеры и чумы в Маньчжурии, в Саратове, Царицыне, Астрахани.

В Москве был директором Центрального института эпидемиологии и микробиологии, заведующим кафедрой эпидемиологии Центрального института усовершенствования врачей. В годы Великой Отечественной войны — главным эпидемиологом ряда фронтов, после войны — директором Института инфекционных заболеваний им. Мечникова АМН СССР. Кстати, в довоенные годы этот институт возглавлял также выходец из Украины, уроженец г. Глухова Черниговской губернии Степан Коршун (1868–1931).

Важный вклад в развитие науки об инфекционных заболеваниях внес и Георгий Руднев (1899–1979), родившийся в Полтаве. В Дагестанском мединституте он организовал три кафедры и руководил ими, возглавляя кафедру инфекционных заболеваний Центрального института усовершенствования врачей в Москве.

В Москве работали также А. Билибин и М. Маевский. Александр Билибин (1897–1976), уроженец г. Сурож Черниговской губернии, возглавлял кафедру инфекционных заболеваний II Московского мединститута. Разработал новую классификацию кишечных заболеваний, принципы лечения дизентерии, брюшного тифа, бруцеллеза и туляремии, предложил вакцину против туляремии (вместе с Л. Хатеневером).

Уроженец Киева Михаил Маевский (1894–1977) возглавлял микробиологический отдел лаборатории биотерапии АМН СССР, был заместителем директора по научной работе Института экспериментальной и клинической онкологии (сейчас — Онкологический научный центр в Москве).

В Киеве родился также Александр Имшенецкий (1905–1976), который был директором Института микробиологии Академии наук СССР. Уроженцем Киева был и Борис Лапин (1921–1994), директор Института экспериментальной патологии и терапии АМН СССР.

Профессором вирусологии Техасского университета был уроженец Тернополя Леонтий-Людомир Дмоховский (1909–1981). В Онкологическом институте в Хьюстоне он был первым, кто, используя электронный микроскоп, доказал присутствие вирусов в раковых опухолях у мышей (1953 г.), а потом выявил их в опухолях человека.

В области вирусологии работал и Виктор Жданов (1914–1986), уроженец с. Штепино Бахмутского района Екатеринославской губернии (сейчас — Днепропетровская область). Его план ликвидации оспы был принят ВОЗ. В 1958 г. Жданов был директором Института вирусологии АМН СССР.

Уроженец с. Тудорковичи (Западная Украина) Иван Кохан (родился в 1923 г.) был сначала профессором иммунологии Майамского университета, а впоследствии — профессором и главой Микробиологического и иммунологического департамента в Медицинской школе при университете в Дайтоне (штат Огайо). Он написал (на украинском языке) учебник по иммунологии для университетов в Украине, рекомендованный и утвержденный МЗ Украины и изданный в 1994 г.

Однако вернемся к Ваксману. В Украине первой публикацией о нем была статья доктора О. Демченко, потом вышел ряд работ историка А. Банита и А. Рогового. Тем не менее дальше статей в Украине не пошли. До сих пор у нас в стране в отличие от США нет не только музея имени Ваксмана, но и даже экспозиции о нем в областном краеведческом музее. В этом году группа винницких ученых и интеллигенции решила, насколько это возможно, исправить ситуацию, тем более что в 2003 г. исполняется 115 лет со дня рождения и 30 лет со дня смерти этого великого ученого. Было принято решение провести международную конференцию, посвященную памяти Ваксмана, пригласить на нее ведущих ученых мира в области туберкулеза, микробиологии. Организацию конференции взял на себя Винницкий национальный медицинский университет. Первым решение приехать в Винницу на конференцию принял сын З. Васмана профессор Байрон Ваксман. Несмотря на преклонный возраст, он проявил недюжинную энергию и инициативу, написал многим известным ученым в США письма с приглашением приехать и поддержать запланированное мероприятие.

…Мы выезжали в Новую Прилуку. Очень красивое, благополучное село. Однако никто нам не мог указать, где был домик Ваксманов. Решением сельсовета несколько лет назад одна из улиц села названа именем Ваксмана, однако соответствующих табличек до сих пор не изготовили.

С «реанимацией» имени Ваксмана в Виннице создается интересная ситуация. Вот уже более 6 лет я веду устную и письменную полемику с властями Винницы по поводу присвоения имени Ваксмана одной из улиц города, пусть даже новой (минимум затрат). Если раньше меня обнадеживали, то сейчас и надежда исчезает. Причем интересно, что за это время в Виннице сменилось 3 мэра, 2 из которых — евреи. То есть умение забыть — качество интернациональное.

Как и более века назад, из Украины продолжают уезжать ученые, специалисты — евреи и неевреи. Страна не ценит своих интеллектуалов, свою науку и постоянно расплачивается за это: жизнями больных, слабой экономикой, нездоровой экологией, низким международным авторитетом.

Из нашей общей родины вышли (к сожалению, не только в переносном смысле) создатели первых самолетов, вертолетов и ракет, теоретики и практики космоса, знаменитые деятели медицины и, как это ни странно, даже Нобелевский лауреат по экономике.

О многих из них, к сожалению, мы узнаем с подачи зарубежных коллег, читая зарубежную литературу. Так было с профессором Неговским, у которого учился пересадкам органов знаменитый кардиохирург Кристиан Бернард, с Юрием Кондратюком, работами которого воспользовались американские астронавты, высадившиеся на Луну. Так, по сути, было и с Ваксманом, о котором я, в частности, впервые узнал из зарубежной научной литературы.

Сейчас, наверное, нет в мире страны, где бы тяжким и нередко унизительным трудом наши соотечественники ни добивались места под солнцем или просто средств к существованию. Украинцев становится все меньше, а их интеллект востребован далеко не в первую очередь. Если раньше выехавший за рубеж ученый мог продолжить и развивать свое направление в науке, то теперь, как правило, он используется за рубежом в качестве неквалифицированной рабочей силы.

Однако еще хуже то, что в самой стране все меньше молодежи посвящает себя науке: и не престижно, и не денежно, да и добиться чего-то значительного на устаревшем оборудовании, при мизерном финансировании практически нереально. Посмотрите, кто герои публицистических передач на телевидении и радио. Политики! Какой шлейф из непорядочности, преступлений, нереальных успехов в бизнесе тянется за многими их них! Кто в большинстве своем герои современных фильмов, книг? Милиция, сыщики и бандиты! Какой из телеканалов или какая из массовых газет обратит свое внимание на ученого, агронома, писателя? Поэтому именно такие у нас лидеры и, соответственно, таковы «успехи».

В то же время страны, сделавшие акцент на концентрации достижений мировой и развитии собственной науки, добились многого. Я уже не говорю о США, Японии, Германии, Китае, посмотрите на вчерашних аутсайдеров — Индию, Южную Корею, Филиппины. Может, и нам бы вспомнить, что может «собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов» рождать наша земля, и более интенсивно «чужого навчатися» да и «свого не цуратися». Нельзя забывать, что наши главные трагедии последних десятилетий — Чернобыль, гибель шахтеров, запуски ракет по ошибочным целям, экономическая стагнация — это тоже, по большому счету, следствие пренебрежения наукой и учеными. Выбираться из ямы, в которую «свалились», можно только всем вместе, осознавая, кто мы есть, не уповая на мессию и упорно трудясь. А если ждать чуда, то только от науки и ученых.