Газета «Новости медицины и фармации» Психиатрия (315) 2010 (тематический номер)

Это первая из двух статей Keith J.B. Rix о роли психиатра как свидетеля-эксперта. Вторая статья, посвященная уголовным делам и руководству Королевского колледжа психиатров, опубликована в мартовском выпуске АРТ вместе с комментариями Sameer Sarkar по данной теме.

Случай с известным педиатром профессором сэром Roy Meadow привлек пристальное внимание средств массовой информации и общественности, равно как и специалистов, и заставил задуматься о роли медицинских экспертов. Первоначально признанный Генеральным медицинским советом виновным в ненадлежащем осуществлении профессиональных функций, впоследствии он был оправдан Высоким судом, который установил, что, несмотря на то, что его свидетельские показания оказались некорректными, они были даны честно. Профессор не намеревался ввести в заблуждение Суд, и его нехарактерная и честная ошибка была далека от серьезного ненадлежащего осуществления профессиональных функций (General Medical Council v. Meadow, 2006).

Этот случай вызвал взрывную волну в сообществе медицинских экспертов, а ее отзвуки слышны до сих пор. Тем не менее медицинские эксперты помогают судам еще с 1345 года, когда в суд приглашали хирургов, для того чтобы они высказывали свое мнение о давности ранения (Rix, 2006). Суды начали принимать свидетельские показания психиатров по крайней мере с ХVIII ст., когда врач John Monro дал свидетельские показания по делу лорда Ferrers, который в порыве гнева застрелил своего бывшего дворецкого, и заявил об умопомешательстве (R v. Ferrers).

Одному из экспертов, инженеру-строителю, по делу Wells Harbour в XVIII ст., которое помогло учредить закон о допустимости мнения эксперта судами Соединенного Королевства, грозило обвинение в лжесвидетельстве, потому что он приводил доводы в неверном направлении. Эксперты, по-видимому, всегда будут уязвимы к незаслуженным, досадным и неприятным жалобам, особенно к жалобам, предъявляемым пострадавшей стороной, нежелающей или неспособной принять искренне и честно высказанное мнение эксперта. Такие жалобы, вероятно, значительно превосходят потенциально заслуженные жалобы по поводу некорректных свидетельских показаний и вполне подтверждают мнение председателя Апелляционного суда сэра Anthony Clarke по делу Meadow, что «возможно, необходимо разработать схему, которая позволит сократить до абсолютного минимума риск того, что регулятивные органы, такие как Генеральный медицинский совет (ГМС), будут донимать свидетелей-экспертов незаслуженными жалобами» (General Medical Council v. Meadow, 2006).

Хотя дело Meadow привело к тому, что некоторые врачи, особенно педиатры, неохотно соглашаются выступить в качестве свидетелей-экспертов, необходимо отметить, что эта роль в большей степени является вопросом долга, а не выбора:

«Коронеры, мировые и другие судьи жалуются, что господа врачи часто неохотно выполняют свои профессиональные обязанности, требуемые от них как от граждан, обладающих профессиональными знаниями, с целью исполнения правосудия. Необходимо признать, что эти обязанности, как правило, неприятны, всегда неудобны и порой мешают основному занятию настолько, что это трудно оценить по достоинству или компенсировать» (Percival, 1803).

За 200 лет мало что изменилось. Современные свидетели-эксперты ограничены разнообразными правилами, протоколами, кодексами, следование которым снижает, но не исключает риск жалоб (вставка 1).

Цель этой и следующей моих статей (Rix, 2008) заключается в том, чтобы обратить внимание психиатров на эти разработки и работу Проектной группы по работе с судами (Scoping Group on Court Work) Королевского колледжа психиатров (Royal College of Psychiatrists, 2008), но мои статьи не заменят оригинальных документов.

Руководство Академии королевских медицинских колледжей

Академия королевских медицинских колледжей одобрила принципы профессиональной этики, содержащиеся в параграфах 63–67 руководства по надлежащей медицинской практике Генерального медицинского совета (вставка 2).

Для соблюдения этих принципов Академия рекомендует, чтобы медицинские свидетели-эксперты гарантировали, что их утверждения, заключения и устные показания:
— честные (не вводят преднамеренно в заблуждение или непредвзяты);
— объективные, насколько это возможно, и учитывают любые материалы или информацию, которые не поддерживают выраженного мнения или достигнутых выводов;
— должным образом и всесторонне исследованы.

Более того, они должны быть представлены «в соответствующей профессиональной манере» (Academy of Medical Royal Colleges, 2005).

Толчком к разработке этого руководства отчасти стал отчет о внезапной скоропостижной смерти в младенческом возрасте (Royal College of Pathologists & Royal College of Pediatrics and Child Health, 2004). Это сообщение содержит ряд вопросов, на которые суду необходимо получить ответы до того, как принять врача в качестве свидетеля-эксперта (вставка 3).

В нем также определена роль королевских медицинских колледжей и других специализированных факультетов в отношении свидетелей-экспертов. В частности, сюда относится гарантия того, что врачи имеют соответствующие возможности проходить стажировку как свидетели-эксперты и ясно понимают ответственность и обязанности, связанные с этой ролью. Такое понимание лучше всего достигается после прохождения курсов, утвержденных в программе непрерывного профессионального развития (CPD).

Протокол инструктирования экспертов для дачи показаний по гражданскому иску

Этот протокол, разработанный советом по гражданскому судопроизводству, нацелен на то, чтобы эксперты руководствовались им при толковании и соблюдении части 35 Правил гражданского судопроизводства и связанного с ней практического руководства (Rix, 2000).

Протокол включает полезный тест независимости: эксперт выразил бы то же мнение, если бы получил те же инструкции от противной стороны.

Если эксперт не соблюдает Правил гражданского судопроизводства, ему могут назначить наказание. Например, по судебному делу Phillips против Symes (2004) суд обязал компенсировать судебные издержки за счет психиатра-консультанта, выступавшего в роли свидетеля-эксперта, поскольку из-за его свидетельских показаний были понесены значительные расходы. Кроме того, он сделал это в нарушение своих обязанностей, отраженных в части 35 Правил гражданского судопроизводства, и таким образом с вопиющим пренебрежением своими обязанностями перед судом.

Необходимо, чтобы те, кто инструктирует эксперта, выясняли до того, как будет установлена фиксированная дата, сможет ли он явиться на судебное заседание, однако со своей стороны эксперты обязаны гарантировать, что те, кто инструктирует их, всегда будут осведомлены о датах, которых необходимо избегать. Соблюдение этих рекомендаций должно снижать риск того, что экспертов могут пригласить на судебное заседание, когда они находятся в отпуске или исполняют важные клинические или академические обязанности.

Медицинские эксперты неохотно и медленно усваивают практику деловых отношений, например, определение сроков встреч и условий предоставления услуг до согласия взять на себя ответственность. В протоколе говорится о том, что определенные сроки (вставка 4) необходимо согласовать в самом начале.

Эти вопросы должны быть оформлены письменно — типовые формы для этих целей можно получить в организациях свидетелей-экспертов (вставка 5).

Протокол предлагает полезный перечень данных, которые необходимо предоставлять эксперту при инструктировании. Сюда входят такие очевидные данные, как номер телефона лица, в отношении которого составляется заключение, и предусматриваемый график завершения и передачи работы эксперта на каждой стадии. На эксперта возложена обязанность требовать разъяснения, если он не получил четких инструкций.

Для получения от суда инструкций установлена соответствующая процедура. Разработаны также рекомендации по поводу того, как эксперт может отказаться от участия в судебном деле и по каким причинам он может это сделать.

Протокол обращает внимание на типовые формы заключений экспертов, разработанные Академией экспертов и Институтом свидетелей-экспертов (см. Rix, 1996b). Типовые заключения (одно для уголовного дела, другое для гражданского), основанные на таких формах, доступны на моем веб-сайте (http://www.drkeithrix.co.uk).

Заключения экспертов в гражданском судопроизводстве должны быть верифицированы с использованием заявления о достоверности сведений (вставка 6).

Эксперты должны хранить раздель­но вопросы факта и мнения и (в отношении фактов) четко разграничивать те, которые эксперту известны как истинные, и те, которые предположительно являются правдой. Возможно, в большинстве случаев психиатру целесообразно указывать (если не указано обратное), что все факты предположительные, кроме данных осмотра самого психиатра и результатов тестов или лабораторных исследований.

В конце заключения обязательно должно быть краткое изложение выводов.

Вопреки мнению многих экспертов не требуется к заключению прикладывать директивное письмо. На самом деле это разрешается. Однако изложение содержания всех распоряжений по материалам дела, включая устные распоряжения, обязательно. Запрещено исключать «не подлежащие оглашению» устные распоряжения. Если имеются разумные основания считать, что заявление неточное или неполное, эксперта могут подвергнуть перекрестному допросу по нему.

Существуют требования, в соответствии с которыми экспертов следует информировать о том, были ли, а если да, то когда, их заключения разглашены, и предоставлять им возможность комментировать другие заключения в области их компетентности при первом же удобном случае. Это должно сделать невозможным чтение заключений других экспертов до того, как начнется судебное разбирательство.

Протокол содержит также полезный раздел по исправлению заключений.

Протокол, по-видимому, несовместим с дискуссиями (разрешенными по телефону, электронной почте, путем переписки или лицом к лицу) между экспертами. В нем утверждается, что одна из целей таких дискуссий — определиться с вопросами, по которым они сходятся и по которым расходятся во взглядах, и кратко описать причины разногласий. Однако далее в нем говорится о том, что заявления экспертов должны включать «перечень согласованных вопросов, включая по каждому случаю основания для согласия». Изредка необходимо выяснить, почему по определенным темам достигнуто согласие, и, по-видимому, выполнение этого требования приведет к дополнительным ненужным затратам времени и средств в судебном процессе.

В настоящее время подготовка повестки дня, как правило, солиситорами сторон, но в сотрудничестве с экспертами, по-видимому, является правилом, а не исключением.

Недавние решения суда

Три недавних дела, два гражданских и одно уголовное, включающих показания эксперта, оказали влияние на свидетелей-экспертов в целом.

Конфликт интересов

В случае проигранного иска о возмещении ущерба вследствие нервного потрясения и психической травмы, якобы причиненных небрежным лечением (Toth v. Jarman, 2006), истец стремился получить отклонение иска, отложенного на основании того, что эксперт со стороны ответчика не раскрыл конфликт интересов. Истец проиграл по другим причинам, однако Апелляционный суд воспользовался случаем для того, чтобы изложить важные вопросы принципа и практики. Что касается вопроса принципа, то было решено, что наличие конфликта интересов не приводит автоматически к дисквалификации эксперта, поскольку ключевой вопрос заключается в том, является или нет мнение эксперта независимым. По вопросу практики суд придерживался мнения, что Комитет по правилам гражданского судопроизводства должен требовать от экспертов в конце их заключения заявить:

1) что они не имеют конфликта интересов, кроме тех, которые они раскрыли в заключении;

2) что они не считают, что какие-либо из раскрытых ими интересов влияют на их пригодность как экспертов по любому из вопросов, по которым они дают свидетельские показания;

3) что они известили бы инструктировавшую их сторону, если бы в период между дачей заключения и судебным разбирательством возникли любые изменения обстоятельств, повлиявшие на их ответы на приведенные выше пункты 1 и 2.

Обоснование мнения

Уголовное дело R против Puaca (2005) касалось мужчины, признанного виновным в убийстве своего партнера. По этому делу патологоанатома, давшего свидетельские показания о том, что партнер был удушен, подвергли критике на том основании, что он не обратил внимания на отсутствие каких-либо патологоанатомических доказательств удушения. Обвинение господина Puaca аннулировали и вынесли решение, что удушение было вероятно, но как таковое было всего лишь гипотезой. Эксперты должны идентифицировать доказательства, на которых основано их мнение, а при выдвижении гипотез, в отношении которых отсутствуют доказательства, должны объяснять, что то, что выдвигается, — это гипотеза, и если она спорная, то разъяснять и это.

Обязанности общего характера

Обязанности и ответственность свидетелей-экспертов по гражданским делам хорошо представлены в коммерческом деле о затоплении торгового судна Ikarian Reefer (National Justice Compania Naviera SA v. Prudental Assurance C Ltd, 1993). Я обсудил эти правила в предыдущей статье, опубликованной в этом журнале (Rix, 1999a), а в следующей статье (Rix, 2008) я опишу их включение в новые правила для экспертов, дающих заключения по уголовным делам.

Декларация интересов. Нет.