Газета «Новости медицины и фармации» 17(224) 2007

Чтобы не интриговать читателя, сразу скажу, что «утопающая» — наша отечественная медицина. Когда начала тонуть, долго ли тонет, есть ли шанс спастись, кто будет главным спасателем — об этом и другом ниже.

Недавно нас, главных врачей областных лечебных учреждений, а также начальника главного управления здравоохранения облгосадминистрации пригласил к себе на аппаратное совещание губернатор области. Повод — поговорить о чрезвычайных проблемах сельской медицины.

Надо сказать, что наш нынешний губернатор в отличие от большинства предыдущих, как говорится, человек реальный, блестяще осведомленный о том, как наполняются и исполняются бюджеты (ранее возглавлял областную налоговую администрацию), «поварившийся в депутатском соку», а посему я ожидал, что разговор получится полезным для обеих сторон. Увы, на поверку все оказалось банальным и до боли привычным. В том, что население села (как, впрочем, и всей страны) вымирает, что среди селян высоки смертность от сердечно-сосудистых заболеваний и заболеваемость туберкулезом, что фельдшерско-акушерские пункты, сельские врачебные амбулатории (СВА), участковые больницы в массе своей оказались «убитыми», что в райбольницах стоимость питания еле дотягивает до двух гривен на койко-день, что до села систематически не доезжают выпускники вузов и училищ, а имеющиеся стараются оттуда сбежать и т.д., он усмотрел в первую очередь вину… самих медработников, вернее, управленцев районного и областного звена. Это как в народной присказке: «Хто в…сь? — Невістка. — Але ж вона свиней пасе! — Та вітер звідтіля несе».

А если серьезно, то не только губернатору, но и вообще всем власть предержащим, этой части народа нашего забывчивого, стоило бы вспомнить, что до развала Союза в стране существовала пусть не очень богатая, но стройная система медицинской помощи населению, финансируемая, как говорится, из одного «котла», в которой все было разложено по полочкам, существовали такие понятия, как диспансеризация населения, профилактическая направленность медицины, доступность, бесплатность ее, территориальный принцип обслуживания и др. Областные больницы и диспансеры были организационно-методическими центрами, занимающимися анализом показателей здоровья населения, разрабатывающими методики по диагностике и лечению больных, осуществляющими плановые и срочные выезды в города и районы, проводящими большую санитарно-профилактическую работу среди населения. Ни одна страна мира ничего подобного не имела! Показатель распространенности некоторых болезней, которые нынче носят эпидемический характер (как, например, туберкулез) были столь низкими, что в начале 60-х годов прошлого столетия совершенно серьезно шли разговоры о его полной ликвидации. Все было ясно и понятно. Любой селянин, не получивший достаточной медпомощи, скажем, в условиях СВА, мог получить ее в райбольнице, областном лечебном учреждении, а если надо — в научно-исследовательском институте. Зарплата медиков была хоть и не очень высокой, но с учетом тогдашних цен вполне сносной, а профессия — уважаемой и почетной, что не могло не сказаться на желании выпускников школ выбирать стезю медицины. Материальная база лечебных учреждений, начиная с медпунктов и заканчивая НИИ, оснащенность их медоборудованием, автотранспортом в основном были достаточными, осуществлялись регулярные текущие и капитальные ремонты, качество медпомощи, в том числе специализированной, даже в условиях райбольниц находилось на высоком уровне. Когда же социализм приказал долго жить, а на большинство граждан «незалежної неньки» нагнал животный страх звериный оскал «дикого рынка», первой пострадала именно медицина. Передача же, так сказать, «базиса и надстройки» здравоохранения в собственность территориальных громад окончательно «добила» отрасль. Первые «нардепы-энтузиасты» даже извилиной не пошевелили, чтобы представить, как будет существовать медицина, в том числе сельская, если станет финансироваться из местных бюджетов. А какими мизерными эти бюджеты были на протяжении 16 лет, нынче знают почти все наши люди. Но ведь мало-мальски начитанному человеку должно быть известно, что во всем мире, чтобы поддержать медицину в надлежащем состоянии, при котором она могла бы положительно влиять на показатели здоровья населения (при любой ее организации — хоть частной, хоть государственной, хоть страховой, хоть смешанной), требуются огромные финансовые вложения.

Итак, в результате «мирного состязания» за обладание народной собственностью (в основном неправыми методами, в том числе облаченными в форму некоторых законов) наша медицина, говоря по-военному, «пала смертью храбрых» в неравном бою. О ней, по большому счету, никто всерьез не думал: ни президенты, ни министры, ни народные депутаты, ни депутаты всех уровней, ни чиновники, ни блюстители закона, ни (увы!) сами медики, будучи рабами медкорпорации, клятвы и бездумного послушания, ни сам народ.

Это как же надо было презрительно к ней относиться, чтобы, не привнеся ничего рационального, все эти годы только и делать, что «обрезать и обрезать» — то койки, то учреждения, то штаты, придумав для оправдания какие-то нормативы цивилизованных социальных государств — для страны, которая пока и рядом с ними не стояла! Как же надо было презирать медиков, чтобы, сделав их нищими (даже нынешняя средняя зарплата по отрасли — около 700 гривен — весомое свидетельство моих слов, но еще недавно она была еще смешнее), еще и требовать все эти годы должной отдачи, при этом раз за разом через «всезнающие» СМИ систематически предавать огласке «отвратительные случаи» — то врачебных ошибок, то преступной деятельности медиков.

Как же надо было не любить свой народ нардепам 1996-го, чтобы одной рукой записать в Конституцию 49-ю статью, утверждающую, что медицина у нас бесплатная, а другой — 95-ю, предупреждающую, что все расходы (в том числе на медицину) определяются у нас исключительно размером ежегодно принятого бюджета, зная, что на момент принятия основного закона экономика у нас настолько хромала, что ни о какой бесплатной медицине не могло быть и речи. Впрочем, как и сегодня, потому что за все годы после принятия Конституции суммарная величина бюджетных расходов на наше здравоохранение ни разу не превысила 4 % ВВП. Но, как считают некоторые специалисты, с учетом денежных средств, потраченных нашими гражданами на медуслуги, предоставленные им законно (частными клиниками) или незаконно (в форме поборов), валовая цифра расходов на наше здравоохранение давно превысила 8 %, что дает им право говорить о бессмысленности доведения ее норматива до 10 %, как это записано в пока действующем Законе «Основы законодательства Украины о здравоохранении» от 1992 года (статья 12-я). Потому что, по их мнению, сколько бы денег на отрасль ни отпускалось, все равно будет мало, пока не будет радикально изменена существующая система охраны здоровья. Считаю, что такого рода заявления носят либо заказной, либо провокационный характер, потому что являются веским аргументом для власти и в дальнейшем финансировать отрасль по так называемому остаточному принципу. Просто всем этим «знатокам» надо почаще интересоваться состоянием дел в медицине в таких странах, как Франция, Германия, Швейцария, Англия и т.д., на которые они так часто ссылаются, но совершенно по другим поводам. Скажем, в 2005 году сумма медицинских расходов во Франции составила 181 млрд евро, или 10,6 % от ВВП (Здоров'я України. — 2007. — № 5 (172–173). — С. 12-13). Если перевести эти деньги в гривни (7,05 гривни за 1 евро по нынешнему курсу), то получится умопомрачительная цифра — 1 триллион 276 млрд гривен, — превышающая нашу валовую цифру расходов (около 40 млрд гривен) в 31 раз! Это при том, что по территории и населению мы очень схожи с Францией. И тем не менее, чтобы никаких сомнений насчет бесплатности нашего здравоохранения не возникало, в свое время группа народных депутатов обратилась в Конституционный суд, и тот дважды сказал: да, медицина у нас почти бесплатная, потому что за деньги разрешалось выдавать лишь кое-какие справки. Уголовный же кодекс (новый) после 1 сентября 2001 года статьей 184 грозно предупредил «лихоимцев-медиков», что «незаконное требование оплаты за предоставление медицинской помощи в государственных или коммунальных учреждениях здравоохранения может наказываться арестом на срок до шести месяцев или штрафом в размере ста не облагаемых налогом минимумов доходов граждан».

И как надо было глумиться над здравым смыслом избранникам народа, чтобы, «соорудив» с десяток законопроектов (о государственном медстраховании, системе финансирования здравоохранения, медучреждениях и др.), ни разу (!) за 15 лет после принятия Закона «Основы законодательства Украины о здравоохранении» в 1992 году не довести хотя бы один из них до логического завершения? Всегда что-то мешало: то перманентные выборы, то непрекращающийся поиск национальной идеи, то внутренние или внешние враги, то нежелание обидеть «бедных» предпринимателей очередным налогом (в случае принятия закона о страховой медицине), то что-то еще.

И все же — делались ли попытки изменить ситуацию в нашем здравоохранении в лучшую сторону? Да, множество раз. Кем и когда? Как мне кажется, в этом и кроется разгадка. «Кто» — это чиновники Кабмина, и в том числе Минздрава, которые понятия не имеют, что реально представляло собой и представляет нынче наше здравоохранение, которым беды нашей медицины и самих медработников глубоко безразличны. Это некоторые ученые, выполняющие заказы Минздрава по вопросу реформирования здравоохранения, которые тоже оказались очень далекими от реалий медицины и ее истории, а посему любовно относятся ко всему «импортному». Это народные депутаты, чаще с медицинским образованием, окопавшиеся в разных партиях и блоках, «клепающие» законопроекты не по зову сердца и разума, а по велению главного партийного господина или политической целесообразности. Это разного рода общественные организации, в том числе бесчисленные ассоциации и отраслевой профсоюз, много кричащие, пишущие, выступающие за права медиков и защиту отрасли, но столь беззубо и бессмысленно, что власть на них давно не реагирует. Это и сам народ, забывший, что по Конституции именно он осуществляет власть, вследствие чего обладает огромными потенциальными возможностями.

Это и журналисты, занимающиеся вопросами нашей медицины, сознательно или неосознанно ищущие ответы на них почему-то не там и не у тех. Так, например, недавно редакция еженедельника «Зеркало недели» организовала круглый стол, чтобы обсудить животрепещущую проблему вымирания нации, а заодно и роль нашей медицины в этом (хотя во всем мире давно уже пришли к выводу, что доля вины имеющихся систем здравоохранения в таких процессах не превышает 10 %), опубликовав в № 33 (662) от 8–14 сентября 2007 года его материалы, озаглавленные пугающе — «Когда умрет последний избиратель…». Кто же принял участие в обсуждении? Да преимущественно те господа, которые, так сказать, «давно в теме», но почему-то ничего особенно полезного для нашего здравоохранения не сделали. Что нового и какой выход из кризиса нашей медицины, к примеру, мог предложить бывший нардеп и министр здравоохранения, а нынче кандидат в народные депутаты, врач-нейрохирург Николай Полищук, так и не «спромігшийся» протолкнуть свой законопроект о страховой медицине (кстати, очень сырой) за время своей «каденції» в ВР, чуть не угробивший за период своего министерского правления систему подготовки молодых специалистов, издав «драконовский» приказ по ведомству, согласно которому почти все (!) выпускники вузов насильно загонялись в село? Разве может быть хоть какая-то доля правды в утверждении давно уже седовласого доктора, который, не приводя никаких веских аргументов и заряжая своей убежденностью Президента, возле которого обретается все последние годы, начинает, словно заклинание, повторять, что нынче почти все деньги, которые выделяются на медицину, тратятся неэффективно. И это в стране, где при всей бедности здравоохранения врачами в год осуществляется до полумиллиарда осмотров пациентов, проводится около трех миллионов хирургических операций, регистрируется более десяти миллионов вызовов скорой помощи! Или когда он говорит, что до 40 % коечного фонда у нас постоянно простаивает (это постоянно утверждает и Президент), то есть больничные койки не заняты больными, но ведь это, употребив журналистский термин, чистейшей воды диффамация. Что это не так, легко проверить, заглянув лишь на минутку в отчет Минздраву. Если бы это соответствовало действительности, койки давно бы сократили, а КРУ на местах наказало бы нерадивых руководителей, потому что лишь пропагандистские вояжи по стране можно совершать за государственные средства, а в медицине каждая копейка учитывается, в том числе выделяемая на больничные койки. Так вот, Полищук настаивает на том, чтобы больничных коек было намного меньше, а врачей первичного звена, в том числе семейных, гораздо больше, то есть отдавался бы приоритет амбулаторно-поликлинической помощи, но чтобы эта переориентация осуществлялась как можно быстрее. В этом я усматриваю поразительную способность наших чиновников и политиков чужими руками жар загребать. То есть они спускают планы, а медики пусть сами думают, куда девать коллег после сокращений коек, стационаров, больниц, что делать с больными, нуждающимися в стационарном лечении, куда их направлять, как лечить в амбулаторных условиях, как обследовать лабораторными и инструментальными методами нуждающихся, что говорить родственникам, когда пациент, не получивший адекватного лечения на дому, не дай бог, умрет, что делать с армией бездомных, нищих людей, которые на больничной койке хоть раз в год или даже реже могут поесть вдоволь и подправить разрушенное улицей и бедностью здоровье, и так далее. Не я сказал: «В бедной стране койка выполняет огромную социальную функцию». Но разве «гуманисту» Полищуку и иже с ним есть до этого дело? Это же только перед выборами можно кричать про «пересічного» украинца, обещая ему златые социальные горы, а закончатся — и в прокрустово ложе норм и стандартов, даже если кто-то окажется выброшенным за борт мало-мальcки человеческой жизни.

О специальности «семейный врач», которую отраслевое министерство и либералы от медицины активнейшим образом насаждают в нашем обществе на протяжении всего периода после обретения Украиной независимости, я уже устал и писать, и говорить.

Хочу лишь спросить у читателей: если что-либо называют идеальным, — а именно таковым ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения) назвала участковый принцип организации медицинской помощи населению СССР в 1980 году, — стоит ли тогда от этого отказываться? Думаю, ответ здесь очевиден. Однако в вопросе усовершенствования первичного звена медпомощи населению страны наши доморощенные реформаторы стали поступать с точностью до наоборот, полагая, что уникальным отечественным достижением, заключающимся в организации в середине ХIХ века земской медицины, ставшей предтечей участковой службы в СССР, а затем и в Украине, можно пренебречь, зато благом для народа будет организация института семейных врачей. И тогда исчезнет нужда в «покрытии» территорий участковой службой, универсальный врач сам будет решать, какие контингенты наблюдать, каких узких специалистов привлекать, в какие стационары (которых будет гораздо меньше, нежели сейчас) направлять своих подопечных. Возможно, он станет заниматься и детьми, освоит УЗИ, лабораторное дело. Но что будет с профилактической работой и теми гражданами, которые не попадут в список семейного врача? Полагаю, что, когда разрушится система участковой службы, таких вопросов задавать попросту никто не станет. Кстати, в странах, где уже давно существует семейная медицина, наметилась тенденция к объединению врачей в подобие наших поликлиник, чтобы, скооперировавшись, добиться более качественного медицинского обслуживания населения по вопросам функциональной, лабораторной, лучевой диагностики, рационального распределения функций врача на территории проживания, более полного охвата граждан медпомощью и профилактикой. У нас же все это есть, но мы в очередной раз вначале стремимся до основания разрушить имеющееся, чтобы потом вновь, возможно уже в ином качестве, его возродить, но уже ценой невероятных усилий, огромных денежных трат, запущенных болезней и напрасно потерянных человеческих жизней.

Я мог бы продолжить, потому что многое наболело. И про то, как нынче добивают наши больницы (судьбу которых из-за выборов некому решать, ни одной из ветвей власти!) тендерами и новыми правилами закупок товаров. Только из-за них можно было бы вывести медицинский народ на улицы, чтобы заявить: «Пока срочно не разрешится это безумие (нынешние тендеры я так называю потому, что разумный человек, пекущийся о сохранности бюджетных средств, такого изощренного механизма их изъятия, такой задержки денежных операций из-за громоздкости процедуры попросту не мог бы придумать), мы будем оказывать медпомощь лишь остро нуждающимся и в строгом соответствии с реалиями, в которые нас окунула наша власть». Про то, как у нас все кому только не лень только то и делают, что говорят о защите прав пациента, всучивая ему контактные телефоны глав администраций, чтобы немедленно выполнить любую его просьбу или прихоть (и такое часто случатся), но никто не говорит о защите вымирающей профессии медика, о том, что нынче нулевые конкурсы в некоторых медвузах, что довольно часто туда идут молодые люди лишь после того, как не смогли выдержать конкурс в более престижные высшие учебные заведения. Не напоминает ли это пословицу «На тобі, боже, що мені негоже»? Но ведь у нас когда-то, а в цивилизованных странах и сегодня, профессия медицинского работника была одной из самых престижных и высокооплачиваемых! Хочется закричать от отчаянья: «Что же мы делаем, люди?!»

Я мог бы говорить еще о многом, но скажу об одном: до тех пор, пока видные люди, наши богатые граждане, народные депутаты, министры, премьеры и Президент каждый раз, когда чирей вскочит, будут ездить лечиться в иностранные клиники, а бывшая клиника 4-го управления будет оставаться вызывающе богатой (и по медобеспечению, и по избыточной роскоши), пока госчиновники не станут на диспансерный учет по месту проживания, не пройдут профосмотры наравне со всеми смертными, не согласятся получать стационарное лечение в местных больницах, не убедятся воочию, что есть сегодня наша реальная медицина, с ней ничего хорошего не произойдет, народ и власть, простые медики и чиновники будут разговаривать на разных языках.

После всего вышесказанного я хочу заявить, что спасти нашу медицину, а стало быть наше здоровье и саму жизнь, если это понадобится, может лишь… народ, то есть мы с вами, уважаемые читатели.

Я полагаю, что сами ли граждане (через инициативные группы), организации ли по поручению граждан, депутаты ли по наказам избирателей, но без особой затяжки времени, должны начать процедуру общенационального референдума о судьбе здравоохранения и наших медиков. Именно на него должны быть вынесены следующие вопросы: быть нашей медицине полностью бесплатной или же частично; сохранить ли в целом прежнюю систему здравоохранения, сделав ее предельно рациональной, постепенно трансформировав в амбулаторно-поликлиническую с участково-территориальным принципом медобслуживания населения, или же принять для внедрения модель с приоритетом института семейного врача, или же совместить и то и другое; наделить или нет медиков статусом госслужащих; внедрять или нет государственное медстрахование; давать больницам самостоятельность (автономию) или же оставить в жестком управлении органов власти, и так далее.

И вот когда таким образом власть посоветуется с народом, необходимо будет лишь узаконить все то, что он скажет, потому что в этом он, как говорится, кровно заинтересован.

Есть другие мнения? Ради бога. Предлагайте, уважаемые читатели, но только не молчите. Молчание для нашего здравоохранения, самой нации смерти подобно.