Газета «Новости медицины и фармации» 15 (509) 2014

Статья опубликована на с. 26 (Укр.)

Трудно поверить, но прошло уже 12 лет с того страшного момента, когда оборвалась жизнь Мастера, Хирурга, Философа, Учителя, Друга — профессора Владимира Сергеевича Земскова. Одного из последних из немногочисленной плеяды исполинов-первопроходцев, исповедовавших принцип «Мне нравится начинать все с нуля».

Смерть человека — это всегда страшно. Но когда эта смерть внезапна и в расцвете сил — это страшно вдвойне.

Общеизвестны слова древнего грека Хилона: «О мертвых или хорошо, или ничего». Куда менее известна парафраза этой поговорки: De mortus — veritas, т.е. «О мертвых — правду». О Земскове говорить несложно. Вся его короткая жизнь — Правда о великом Созидателе.

9 сентября 2014 года профессор Владимир Сергеевич Земсков в кругу любящих его близких и родных людей мог бы праздновать свой семидесятипятилетний юбилей, если бы… Если бы не…

Анализируя истоки научно-практического и духовного облика Владимира Сергеевича, невольно соглашаешься с мыслью патриарха медицинских историков Украины Юрия Виленского о том, что «природа сама создает гениев».

Медицинское образование Владимир Земсков получил в Луганске (Ворошиловграде) в только что созданном медицинском институте. Вспоминая годы учебы, Владимир Сергеевич всегда с теплотой говорил об alma mater: «Луганский мединститут, напрочь лишенный закостенелых устоев, с прекрасными педагогами. Нам, студентам, разрешалось многое — огромное внимание уделялось практическим занятиям, по всем основным предметам работали специализированные кружки. Уже с первого курса я принимал участие в операциях. Сначала, конечно, на собаках (кстати, с тех пор я противник экспериментов на собаках, очень их люблю). И уже на 2–3-м курсе я четко знал: медицина — это мой путь в жизни».

После окончания в 1962 году института молодой специалист начинал врачебную практику в небольшом шахтерском городке Паркоммуна заведующим здравпункта шахты «Украина», откуда вскоре переехал в Коммунарск и стал работать в онкодиспансере. По собственному признанию, работал по 18 часов в сутки, подрабатывая врачом то в зоне, то в обллечсанупре. Так что общаться приходилось и с зэками, и с партийными аппаратчиками. Выполнял до 100 операций в месяц, выписывал и изучал всю возможную специальную медицинскую литературу, доставал уникальные атласы. Работа «на земле», среди людей, которые видят тебя круглосуточно, отличается от работы в рафинированной клинике в мегаполисе, выйдя из которой врач может просто раствориться среди сотен тысяч сограждан. В маленьком городе ты постоянно на виду. То, что происходит в операционной, сразу же становится достоянием многих. Каждая — да, да, каждая — операция может вознести тебя на Олимп Славы, а может и перечеркнуть былые достижения и поставить жирный крест на карьере. Тем более в среде шахтеров, людей трудной профессии, решительных и бескомпромиссных. Можно негативно, и вполне справедливо, относиться к нашей истории, в частности к Коммунистической партии, но в то время, кроме развращенной партийной номенклатуры, были и те, кто действительно верил в социальное равенство и справедливость. Вот эти-то коммунисты-шахтеры и приняли молодого хирурга в свои ряды. А это в те годы дорогого стоило. Кстати, именно с тех времен Владимир Сергеевич сохранил глубокое уважение к рядовым хирургам. Уже будучи маститым профессором, он всегда лично встречал коллег из глубинки, посетивших клинику, и подолгу общался с ними. «Полевые командиры», «комбаты» — так он называл их, подчеркивая, что именно на их плечах держится хирургия.

Три года он безуспешно прорывался из глубинки в Москву, в аспирантуру, но только на четвертый год поступил в аспирантуру Киевского научно-исследовательского института рентгенорадиологии и онкологии. Там он начал работать над темой диссертации под руководством профессора Ивана Теодосовича Шевченко, которого вскоре как неугодного начальству «ушли», используя изощренные приемы чиновничьих подстав. Аспиранту Земскову настоятельно советовали отказаться от своего руководителя, угрожая даже исключением из партии. На что, не отрекаясь от Учителя, он отвечал: «Принимали меня в партию не вы, а шахтеры, они пусть и решают!»

Защитив диссертацию, Владимир Сергеевич не остался работать без своего руководителя, вскоре уволился из перспективного института в никуда. Но Бог не позволил поставить крест на карьере талантливого хирурга.

Молодого ученого заметил директор Киевского научно-исследовательского института клинической и экспериментальной хирургии профессор Александр Алексеевич Шалимов. Вакансий в клинических отделах не было, и поначалу пришлось поработать в отделе экспериментальной хирургии, разрабатывая новые операции на лабораторных животных, вкючая и пересадку органов. И вот наконец — работа в отделе хирургии печени, желчных протоков и поджелудочной железы. Владимир Сергеевич вспоминал: «У Шалимова я научился многому: и организаторским качествам, и тому, что необходимо для хирургической практики, и научной деятельности». Тогда же с санитарной авиацией он объездил весь СССР, от Львова до Ташкента. Итогом работы в НИИ клинической и экспериментальной хирургии стала защита докторской диссертации, посвященной проблеме лечения больных острым панкреатитом.

Но не все было таким безоблачным. В мире медиков жесткая конкуренция. Трудно поступить, дорого учиться, но еще сложнее найти работу. Взаимоотношения между коллегами в медицинском мире стары, как и сам этот мир. Успехов коллеги обычно не прощают. «В хирургии ты никто, пока число твоих врагов не сравняется по крайней мере с числом твоих друзей», — говорил спустя много лет профессор Земсков своим ученикам, настраивая их на непрерывную борьбу. А еще сложнее удержаться в той дедовщине, которая царит в каждой больнице. Как писал Максим Равреба (журналист, специализирующийся на медицинской тематике) в очерке, посвященном В.С. Земскову, «ты можешь быть гением и доктором Сальватором. Но дедовщину ты не перепрыгнешь и умрешь гением. Главная опасность для тебя как раз в том, чтобы твою гениальность не заметили «наверху». Когда руководство увидело, что Земсков «набрал слишком много веса» в клинике — слишком много пациентов стало приходить лично к нему, вызвали его и уволили. Земсков пошел на улицу и создал свое царство.

Владимир Сергеевич начал все сначала. В 1982 году он организовал Центр хирургии печени, поджелудочной железы и желчных протоков на базе самой старой в Киеве Октябрьской больницы. Знаменитый, постройки 1884 года, пятый корпус на Шелковичной горе, палаты на 10–18 больных, реанимация в отдельном здании, на расстоянии 100 метров от хирургии, полное отсутствие диагностической аппаратуры. Все это мало подходило для современной клиники. Но не тем был бы Земсков, если бы он отступил. В Киеве вся скорая помощь для больных с острыми заболеваниями печени, желчных протоков и поджелудочной железы оказывалась в Октябрьской больнице 7 раз в неделю по 24 часа в сутки. Добавьте к этому 2 общегородских дежурства клиники в неделю по ургентной хирургии (больницы скорой помощи тогда еще и в проекте не было, а клиника, кроме статуса центра, была еще и базой кафедры хирургии педиатрического факультета Киевского медицинского института). Да и сама больница в то время имела 1200 коек, которые благодаря авторитету учреждения занимали самые сложные больные не только из Киева, но и со всей Украины, так что ежедневно были и «доморощенные» пациенты, нуждающиеся в хирургических вмешательствах. Нормой считали, если за сутки скорая помощь доставляла 80–100 больных, из которых 25–30 оперировали. И так изо дня в день.

Рос авторитет клиники и ее руководителя. Появились влиятельные благодарные пациенты, вхожие в высокие кабинеты. Владимир Сергеевич вынашивал планы реконструкции клиники. Уже была создана проектная документация, уже было запланировано финансирование… но... наступила перестройка. В 1989 году центр и кафедра, к этому моменту уже общей хирургии, Национального медицинского университета им. А.А. Богомольца временно, на период реконструкции хирургического корпуса, были переведены в 10-ю городскую клиническую больницу.

У китайцев есть пословица: «Не дай бог жить во времена перемен». И правильность этой пословицы Владимир Сергеевич ощутил сполна. Одновременно с обретением государственности рухнули все выстроенные десятилетиями связи. Исчезло все. Исчезли медикаменты, за небольшим исключением производившиеся в других республиках СССР, а то и вообще за границей, преимущественно в странах СЭВ, стало нечем заменять пришедшие в негодность инструменты и аппараты. Короче, дефицитом стало все. И взять необходимое было просто негде, да и не за что. А люди болеть не переставали. И профессор принял единственно правильное в то время решение: нужно во что бы то ни стало спасать материально-техническую базу здраво–охранения. Нужно было спасать то, на что уже положили глаз доморощенные «прихватизаторы». И он сумел убедить коллектив провести реконструкцию старенького хирургического корпуса своими силами, без финансирования из бюджета. И коллектив центра его поддержал, хотя все жили небогато, имели семьи, и всем было ой как непросто. Реконструкция в итоге была успешно проведена, совдеповская больничка стала одной из лучших клиник в Киеве.

Было бы неправильным считать, что Владимир Сергеевич всю жизнь только оперировал и строил. Неотъемлемой частью его достижений являются научные работы, а их он опубликовал свыше 500, в том числе 5 монографий и 45 изобретений. В 1985 году он стал лауреатом Государственной премии СССР (единственный сотрудник КМИ, который был удостоен такой награды). Его работы были посвящены вопросам выбора тактики лечения многих заболеваний, их приняли как постулаты в странах бывшего СССР и Европы. В.С. Земсков занимался проблемами профилактики и предложил новые методы диагностики и лечения при заболеваниях желчевыводящих путей, поджелудочной железы и смежных органов, в том числе онкологических. Он успешно разрабатывал и внедрял в практику новейшие методы и создал ряд новых аппаратов для криохирургии, сорбционной детоксикации, низкоинтенсивных электромагнитных излучений, терморадиометрии, лазерной терапии,  гипотермии, гемосорбции и др. Он создал школу хирургов, под его руководством защищено 16 докторских и 42 кандидатские диссертации.

Казалось бы, это была благополучная жизнь. Но на самом деле неповторимый центр Земскова, где совершенно по-новому боролись с патологией поджелудочной железы, печени и желчных путей, возник и существовал в обстановке сопротивления. Хирург-первопроходец был, быть может, слишком самоотверженным и бескомпромиссным. Друзья советовали «притормозить», не злить власть имущих. Но не таким был Владимир Сергеевич. «Я привык говорить то, что думаю, а не то, что кто-то хочет услышать», — отвечал он им. Именно поэтому та система, которая царила, да и сегодня бытует в нашем обществе, не позволила ему полностью раскрыться и показать, на что он способен как хирург, организатор, ученый.

Признание пришло из-за границы. Он был действительным членом Международного общества хирургов, медицинских обществ Австрии, Бельгии, Испании, России, академиком Всемирной академии наук Рима, лауреатом Международного рейтинга «Золотая фортуна — 2000», кавалером ордена Достоинства (награда Европарламента), кавалером ордена Бельгийско-Австрийской короны, членом Общества милосердия Евросоюза, Международной ассоциации патологии печени, желчных протоков и поджелудочной железы, награжден Австрийским медицинским обществом медалью Альберта Швейцера. Это в еще большей степени вызывало скрежет зубовный.

А он работал.

Он «рвал» свое сердце… Оно не выдержало такого темпа и остановилось…

Теперь мы понимаем, как мало мы помогали ему и охраняли его при жизни, но, видно, такова наша горькая национальная особенность — «Таланты лишь тогда мы ценим, когда их загоняем в гроб…».

А может, ему стало просто тесно на Земле?

Может быть, он решил опять начать с нуля?

Хочется верить, что он не умер, он просто ушел покорять небеса…

Птенец гнезда Земскова