Газета «Новости медицины и фармации» 2 (602) 2017
Вернуться к номеру
Письма с заграничной больничной койки
Авторы: Борис Пухлик
профессор, Винницкий национальный медицинский университет имени Н.И. Пирогова, г. Винница, Украина
Разделы: От первого лица
Версия для печати
Продолжение. Начало в № 11(544), 2015
Письмо 19.
На волнах моей памяти
Воспоминания — это волшебные
одежды, которые от употребления
не изнашиваются.
Столько хлама в голове накопилось.
Скорей бы уже появился
уборщик-склероз.
Ю. Татаркин
Написанное ниже — не прелюдия к будущим мемуарам. У меня нет самооценки такого уровня. Просто когда ты вне своего дела, да еще длительно за рубежом, начинает активно работать память и возникают ассоциации. Надеюсь, они будут интересны не только мне.
Хронологически первым «на волю» просится эпизод, когда еще в школе на уроке обществоведения я задал вопрос учителю, почему, рассказывая о спиральном развитии человеческого общества, он, начав с первобытнообщинного строя, закончил коммунизмом. А почему спираль не идет дальше, к иным, более совершенным человеческим формациям? Объяснения я не получил, но из класса был выгнан. Сейчас уже всем известно, что никакого коммунизма в СССР не построили, даже социализм был примитивным. Не уверен в том, что сейчас в развитых странах мира именно капитализм: весьма развиты механизмы социальной защиты населения. А что мы имеем в России и Украине? Одна страна строит исключительно милитарное общество, а другая — чиновничье-олигархическое государство В итоге — война, разруха с неопределенным финишем и нежелание это прекращать.
После 8-го класса я захотел поступать в медучилище (жили мы тогда в Житомире). Медицина манила меня, хотя в роду медиков не было. Однако я выиграл областной конкурс вокалистов, и чтобы от школы послать на следующий этап, мне поставили «3» по поведению. Но я не отступил и после окончания 10-го класса поехал поступать в Кишиневский мед. В приемной комиссии, однако, меня предупредили, что сочинение нужно писать на молдавском языке. Конечно, теперь я понимаю, что это была чушь, рассчитанная на мою наивность, ибо государственным языком в Молдове, как и везде в СССР, был русский. Естественно, я не сдал документы и уехал поступать в Винницу. А теперь подумаем: не схоже ли это с нашими реалиями? Мой двоюродный брат, живущий в селе Донецкой области на контролируемой Украиной территории и натерпевшийся от войны, рассказал, что у продавцов сельского магазинчика потребовали обслуживания на украинском языке. Уже появился новый «языковой» законопроект (а насколько я помню, законопроект по языку Колесниченко — Кивалова послужил прологом к нынешней войне), где ужесточена государственная языковая политика, есть контролирующие инспектора и пр. То есть продолжаем «раздирать» страну?
Учился в институте я хорошо, но по распределению вместе с женой, выпускницей пединститута, попали в село. Нисколько не жалею о 6 годах, проведенных в селе, где встал на ноги как врач. После 10 лет работы в практическом здравоохранении уже кандидатом наук вернулся в институт и 36 лет в нем проработал. И если я, работая в селе, имел служебную квартиру, коммунальные услуги в виде дров и угля, мог назначить любое нужное лекарство, и больной бесплатно его получал, по моему вызову прилетала санавиация, то теперь… Больнички развалились, врачи и средние медработники разбежались, о бесплатных лекарствах или санавиации нечего и говорить. Зато около 4 тыс. врачей (данные «Интера») покинули Украину только за прошлый год.
И еще несколько сельских эпизодов. У меня, педиатра, на полставки тянувшего амбулаторный прием (на ставку я работал в местном санаторном противотуберкулезном учреждении), 20 коек в участковой больнице, 5 прикрепленных сел и до 100 детей до года, за весь срок работы умерло трое детей в возрасте до года: и собак спускали на меня ночью, и не доверяли — молодой. Зато когда именно я (спасибо кафедре гражданской обороны) спас семью, угоревшую в доме, все баптисты села (а их было около 3 тысяч) издалека со мной стали здороваться, а сельчане приезжали ко мне в Винницу и 20 лет спустя. Тогда мы не проходили интернатуру, но в нас была заложена хорошая теоретическая база, и большинство выпускников, которые хотели стать врачами, ими реально стали. До 10 профессоров вышло с нашего курса! Ныне же не более 20 % выпускников смогут (если очень постараются) стать нормальными врачами. Остальные не станут: нет ни базовых знаний, ни понимания, как функционирует организм человека, что такое болезнь, каковы основы врачевания, и многого другого. Причины — и в обществе, и в преподавательском составе, и в отсутствии мотивации, о чем уже писал.
Наверное, у каждого врача в памяти есть сложный или интересный случай. Для меня таким был тяжелейший и длительный приступ удушья у 4-летней девочки, которая до этого никогда ничем серьезным не болела. Мы с моим другом, отоларингологом, с большим трудом (периодически даже наступало апноэ) из села доставили ее в областную больницу (70 км), пытались выявить инородное тело на рентгенограмме, и — ничего. Вдруг внезапно в рентгенкабинете все закончилось — без разрешения приступа, кашля, мокроты и пр. Мы, ничего не понявшие, привезли ее к счастливым родителям, которые через 3 дня сообщили, что с калом отошли волосы (скальп) куклы, которые, по-видимому, механически из желудка раздражали бронхи, вызывая клинику бронхоспазма.
Очень много интересного я мог бы рассказать о ситуациях, возникавших во время научных экспедиций по изучению распространенности аллергических заболеваний в Хакасии, Бурятии, Киргизии, Беларуси. Так, в Бурятии нас прикрепили к ЦРБ, главврачом которой был украинец. Парень он был хороший, продвинутый, а вот врачи-буряты в большинстве своем были малограмотны, хотя и с высоким самомнением. Скажем, плевральную пункцию делать никто в больнице не умел, и я с сожалением вспоминаю молодую учительницу-бурятку, которая ходила ко мне на пункции по поводу экссудативного плеврита, а когда в экссудате появилась кровь и я заподозрил мезотелиому плевры, поехала в Иркутск. Принесла мне банку совершенно белого меда, который после этого стал для всех горьким. Однажды заведующий пульмонологическим отделением пригласил к больному по поводу тяжелого приступа астмы. Но анамнез был нетипичным: перкуторно над большим участком легкого был тимпанит и аускультативно — отсутствие дыхательных шумов. Рентгеноскопия подтвердила спонтанный пневмоторакс.
В один из выходных нас повезли машиной, а затем катером на остров Ольхон на Байкале, где как раз хоронили капитана сейнера. Ночью упал с палубы, побарахтался и утонул — температура воды в Байкале редко достигает +10 градусов. Мы все же пытались купаться, но без полстакана водки сделать это было сложно. Там же, на Байкале, существует один из двух в мире лимнологических институтов. Этот помещался в нескольких комнатах, но зато имел батискаф. Потом оказалось, что с его помощью незаконно промышляли ловлей омуля. Вообще, воровство — специфическая беда славян. Но, естественно, наши чиновники и депутаты — вне конкуренции.
В какой-то день нас пригласили к местной мастерице-меховщице на ужин, поскольку наш Володя (младший научный сотрудник) сильно помог ее мужу-астматику. Ели-пили, накупили недорого шапок, кусков меха, а потом узнали, что Володя ввел больному пролонгированный глюкокортикостероид (тогда — кеналог-40). Понятно, что со временем приступы удушья должны были возобновиться. Но торжество уже состоялось. Очень ругались.
Отравились грязной водой из питьевого бака, и никакие антибиотики не смогли остановить массовую диарею. Посоветовал всем крайнее средство — рюмку водки с перцем и солью. Все вмиг выздоровели, кроме Оли В. — отказалась пить. В итоге ее на носилках самолетом отправили в Москву.
Как-то пошел за грибами в тайгу и заблудился. А, кстати, грибы (подберезовики) достигали метровой высоты, и один едва вмещался в ведро. Потом вышел на какую-то дорогу, которая в итоге привела под поваленное дерево. Дошло, что это — звериная тропа. Ужас быстро помог найти своих.
В одной из сельских больничек, расположенных в таежном районе, кормить больных было не принято. Деньги на питание почти откровенно присваивал вечно пьяный главврач. Зато тарасуном (местная самогонка, изготавливаемая из молока) провонял каждый угол в больнице. Конечно, многие наши главврачи действуют похитрее, воруют побольше и даже умудряются кормить больных на несколько гривен в день. Уезжали из больницы по таежной дороге на древнем УАЗе. Водитель-бурят предупредил, что возле каждого тотемного дерева (а такие встречались через каждые 2–3 км) нужно выпить по глотку. Но выпивка имеет свойство когда-то заканчиваться. Возле одного из таких деревьев и лопнуло колесо машины. Естественно, запаска оказалась гнилой. Ночевать было негде, а ночью температура с +20 градусов днем падала до –3. Но… о чудо: посреди таежной дороги показалось такси с «шашечками» — приезжал на однодневную побывку из Иркутска солдат. Так мы ускользнули от проклятия тотема.
Август — время празднования дня рождения нашей начальницы, профессора. Устроили возле речки под обрывом пикник (сверху находился лагерь криворожских студентов, которые строили что-то для местного совхоза), в разгар которого одна наша экспедиционная красавица, полностью раздевшись, решила искупаться. И вот, когда она вышла из воды, раздалось очень громкое «ах», как на стадионе. Оказалось, что все обитатели студгородка мужского пола выстроились наверху и лицезрели нашу «Афродиту». Она бросилась обратно в воду, и нам пришлось ее закутывать и вытаскивать. Позже узнали, что на следующий день все студенты снялись и уехали домой, к цивилизации, женщинам. Видимо, взвесили все и уехали.
Киргизия. Ефим П., член экспедиции, отличный белорусский ученый, удачно помог больному с астмой. Нас отвезли на берег Иссык-Куля (красоты, сравнимые лишь с Байкалом), приехала машина с полным кузовом баранов, и Ефим должен был отобрать барана на заклание (шашлык). Скромность Ефима чуть не оставила нас голодными. Коллективом отобрали одного (сказали, что похож на Ефима) и приступили к кулинарии. Сейчас Ефим где-то недалеко, в Нетании, но не могу с ним связаться.
Здесь же, на берегу Иссык-Куля, куда с гор стекали минерализованные воды, был лагерь космонавтов (домики Гагарина, Титова). Пригласили искупаться в радоновой ванне. Когда я сказал начмеду, что у нас в Хмельнике Винницкой области такое есть, он мне ответил, что тут эманация радия в 1500 раз сильнее и 2 купания гарантируют импотенцию на полгода, то есть в космосе тебя ничего не будет отвлекать.
О богатстве природы нередко думал, когда присутствовал при «умирании» одной из ведущих в мире спелеологических здравниц в Солотвино (Закарпатье). Всего-то нужно было решить, кому платить за откачку воды, подмывающую пласты соли, но глупость, власть, деньги — весь этот коктейль, как обычно, попадающий в руки недалеким людям, уничтожил то, что было уникально, много лет создавалось М. Торохтиным, Я. Чонка, И. Лемко, Л. Данко и очень нужно многим больным в Украине. Даже после того, как выступившая на поверхность соленая вода образовала какое-то подобие израильского Мертвого моря, у государства не хватило ума организовать лечебницу. Увы, конструктивизм присущ нашим властям только в сфере присвоения денег или постройки своих дворцов.
Однажды ректор попросил меня посмотреть на дому Т., который раньше был председателем облисполкома. Пришел — и поразился скромности, царившей в небольшой квартире. Как-то, идя в Минздрав, в скверике напротив Верховной Рады наткнулся на сбор бывших секретарей обкома Винничины. Все очень небогато одеты, какие-то невзрачные. И подумалось: в эпоху СССР после выхода на пенсию первый и поменьше секретари КПСС теряли все служебное и оставались на этой самой не очень большой пенсии. То ли дело сейчас: счета и виллы в престижных местах за рубежом, обеспеченные дети и внуки. Помню, Ющенко чуть ли не под руки выводили с правительственной дачи. Нет, я не за СССР и компартию, но и не за неукротимое стремление навсегда обогатиться в период правления страной, областью, городом, даже селом. Теперь, когда мир узнал о баснословных декларациях наших «можновладцiв», неизвестно: МВФ должен давать нам кредиты или наоборот?
Меня неоднократно спрашивали, знаком ли я со своим «великим» земляком А. Кашпировским. Да, знаком и не нахожу в нем ничего достойного восхищения. Он был одним из «сереньких» врачей-психотерапевтов в Винницкой психбольнице. Но — прекрасный артист, который мог пешком пройти хоть всю Сибирь, чтобы блеснуть на сцене. Волевой, хороший спортсмен-штангист. Встречался с организаторами его шоу, которые свидетельствовали, что Анатолий собирал на стадионах грузовики денег, однако позже все разбазарил. Его сеансы, по моему мнению, — лишь ловкое использование гипноза, умелая реклама и ничего более.
Одна из ведущих зарубежных фармфирм, работающих в Украине, проводила семинар в Ялте. Неожиданно лично мне посвятил часть своего выступления профессор-англичанин, указав на преимущества фармакотерапии бронхиальной астмы и опасность СИТ (аллергенспецифической иммунотерапии), которая в Украине тесно связывалась с моим именем. «У нас от СИТ погибло свыше 20 человек», — говорил он, пугая аллергологов Украины. Тогда я не смог ответить по существу, а вот позже выяснил, что причиной этих смертей было игнорирование технологии производства препаратов аллергенов: они изготавливались прямо в микроавтобусах, без соблюдения надлежащих правил и «скоропостижно». Достаточно сказать, что цикл производства аллергенов в Украине занимает многие месяцы, и за 25 лет их применения никто не пострадал.
Дважды на достаточно длительный срок меня назначали (при этом никто не спрашивал моего согласия) на должность главного специалиста по аллергологии Минздрава. Началось все с того, что министр М. в личной беседе посетовал, что я, имея такой послужной список и авторитет, не главный специалист. Я не отказался и был послан к заму оформлять документы. Однако зам сказал: «Проживая в Виннице, вы не можете быть на этой должности. А если вы нам быстро потребуетесь?» Я спросил его, нужен ли главный специалист, чтобы быть «на подхвате», или он должен формировать и проводить в жизнь политику МЗ в вопросах аллергологии? Нет, уперся он, и мы расстались. Позже (я был за рубежом, и «правил» другой министр) меня «обрадовали», что я уже главный специалист. И действительно, никаких прав у меня не было, а только: отвечать на жалобы, выезжать в срочные и плановые командировки, обзванивать главных аллергологов регионов, получив циркуляр МЗ (все за свой счет), подписывать документы на лечение за рубежом, принимать особо навязчивых больных в МЗ и пр. Как-то на коллегии МЗ в присутствии министра К., директоров институтов НАМНУ и всех «главных» я сказал с трибуны, что главные специалисты — это не «чего изволите», а интеллект МЗ, после чего воцарилась мертвая тишина. Но сняли меня не сразу, а годом-двумя позже, ничего не объяснив, не поругав и не похвалив. Такая же примерно ситуация сложилась и еще раз, хотя тут я уже крепко отказывался. Безусловно, институт главных специалистов в МЗ используется абсолютно неразумно, их мнение мало учитывается. МЗ, постоянно обещая, так и не отдало общественным организациям (обществам, ассоциациям врачей) никаких полномочий (хотя бы аттестацию, повышение квалификации), как принято во всем мире. Считаю, что именно общественные организации и должны выдвигать лучшего специалиста из своей среды на внештатную должность главного. Однако все, что завязано на зависимости, деньгах и полномочиях, МЗ крепко держит в своих руках, хотя и ведет себя как собака на сене. Конечно, пребывая на этой должности, я знал, что некоторые коллеги зарабатывают на фармфирмах, помогая продвигать их препараты, вследствие чего и цепляются за такую, казалось бы, бесплатную «посаду». Лучший тому пример — моя сменщица на этой должности.
Вообще тема фармпрепаратов в Украине тесно связана с криминалом, и очень многие люди стараются на ней заработать. Ну в какой стране, скажем, может быть зарегистрировано свыше 70 наименований антигистаминных средств, где еще лекарства выдаются без рецепта, а аптеки встречаются через каждые 20–30 метров? В конце 2016 года МЗ вдруг решился на реимбурсацию группы актуальных фармпрепаратов, в январе отложил свое решение на 3 месяца. Доходят слухи (буду рад ошибиться), что по команде с полок убирают дорогостоящие импортные препараты. Если правда, то это — чисто компартийный, швондеровский подход (как и переименование улиц). Что мешает держать на разных полках препараты отечественного и импортного производства? Пусть бы решал пациент.
Я как-то писал, что в период сбора материала для докторской диссертации (параллельно над кандидатской трудился врач-аллерголог Г.), мы подверглись нападкам со стороны КГБ (его испугали десятки тысяч проанкетированных жителей области). Тогда я принял удар на себя, ибо Г., обладавший явно семитской внешностью, еще более раздразнил бы ГБшников. В итоге все же оба мы успешно защитились. Теперь Г., свыше 20 лет проживающий и успешно работающий в Израиле, даже без моих просьб постоянно опекает меня при выездах к консультанту, серьезных манипуляциях. Добро всегда творит добро, друзья. Не забывайте.
Продолжение следует