Газета «Новости медицины и фармации» №11 (729), 2020
Вернуться к номеру
Случай вероятной болезни Паркинсона после инфекции SARS-CoV-2
Рубрики: Неврология
Разделы: Клинические исследования
Версия для печати
Статья с таким названием и описанием соответствующего клинического случая была недавно опубликована в журнале «The Lancet Neurology». После инфекций, вызванных вирусами, такими как вирус гриппа типа А, вирус Эпштейна — Барр, Varicella zoster, вирус гепатита С, вирус иммунодефицита человека (ВИЧ), вирус японского энцефалита, вирус лихорадки Западного Нила, были описаны случаи болезни Паркинсона, или паркинсонизма.
Авторы этой статьи описывают случай вероятной болезни Паркинсона, которая была диагностирована после инфекции SARS-CoV-2.
Описание случая
54-летний мужчина, еврей ашкенази, был госпитализирован в одну из клиник Израиля 17 марта 2020 года в связи с сухим кашлем и болью в мышцах. За несколько дней до поступления он также заметил потерю обоняния. Симптомы у него начались 11 марта, через 2 дня после возвращения из недельной поездки в США. Возможно, он получил вирус во время авиаперелета на обратном пути, поскольку сзади сидящий пассажир все время кашлял.
В анамнезе артериальная гипертензия (принимал лабеталол, валсартан и амлодипин) и астма (применял сальбутамол, эпизодически и при поступлении). При полимеразной цепной реакции (ПЦР) обнаружили положительный результат на SARS-CoV-2 в день поступления. Общий анализ крови (ОАК) и С-реактивный белок (СРБ) были в норме (СРБ 1,5 мг/л).
В течение госпитализации у пациента наблюдались усталость, затруднение дыхания и боль в грудной клетке без лихорадки. На стационарном лечении находился в течение 3 дней, преимущественно на ингаляциях сальбутамола в связи с умеренными симптомами астмы, без необходимости в системном применении лекарств, кислороде или искусственной вентиляции легких (ИВЛ). 20 марта его поместили на изоляцию в СОVID-центр. 25 и 30 марта были получены отрицательные мазки.
Однако в течение трехнедельной изоляции пациент заметил, что у него изменился почерк: стал мельче и менее читаемым, чем раньше. Пациенту стало трудно говорить и писать текстовые сообщения на мобильном телефоне. Кроме того, появились эпизоды тремора в правой руке. По возвращении домой симптомы сохранялись, и в конечном итоге пациент попал в неврологическое отделение одной из клиник через 2 месяца после первого положительного теста на SARS-CoV-2.
При осмотре отмечались гипомимия и гипофоничная речь, а также умеренная ригидность по типу зубчатого колеса в шее и правой руке, легкая ригидность по типу зубчатого колеса в левой руке, умеренная брадикинезия в правых конечностях, легкая брадикинезия в левых конечностях и отсутствие тремора. Походка была слегка замедленна, без взмахов правой рукой и с наличием сгибания в локте во время ходьбы, но с нормальной длиной и высотой шага. Ретропульсии выявлено не было. Не было также когнитивного снижения при оценке по шкале Montreal Cognitive Assessment Score (28 баллов из 30), но субъективно пациент ощущал, что когнитивная деятельность была ниже обычной. Констипации, депрессии и нарушения поведения в фазу сна с быстрыми движениями глаз не было.
Наследственность по болезни Паркинсона не отягощена, нейротоксины или психоактивные вещества не употреблял. Стандартные анализы крови без особенностей. В анализе ликвора — 6 лейкоцитов (83 % мононуклеарные клетки) с нормальной глюкозой (62 мг/дл) и белком (43 мг/дл). IgG к SARS-CoV-2 определялся в плазме, но не в ликворе, и ПЦР-анализ ликвора на SARS-CoV-2 также был отрицательным. Ликвор и плазма были отрицательными при анализе на распространенные нейрональные антитела, включая антитела к рецепторам GABA типа В, NMDA-рецепторам, CASPR2, AMPA-рецептору типа 2 и LGI1.
Компьютерная томография головного мозга, диффузионно-взвешенные изображения и FLAIR при магнитно-резонансной томографии и электроэнцефалографии — в норме. Авторы диагностировали паркинсонизм согласно критериям диагностики вероятной болезни Паркинсона по шкале Movement Disorders Society Unified Parkinson’s Disease Rating Scale.
Начали лечение 0,375 мг прамипексола с пролонгированным высвобождением один раз в день, что привело к быстрому улучшению — как субъективному, так и объективному.
Обсуждение
Механизм, приведший к предполагаемой дегенерации нигростриарных дофаминергических нервных окончаний, неясен. Возможно, восприимчивый набор генов сделал пациента уязвимым к иммунологически опосредованному митохондриальному повреждению и нейрональному оксидативному стрессу. По другой гипотезе, вирус вызывает воспаление через активацию микроглии, что приводит к агрегации белков и нейродегенерации. Однако короткий интервал между острой инфекцией и симптомами паркинсонизма делает эту гипотезу маловероятной.
Другие исследователи предложили гипотезу так называемых множественных ударов (multiple hit hypothesis), когда сочетание токсического стресса и ингибирования нейропротективных ответов может привести к гибели нейронов. Болезни Паркинсона часто предшествует аносмия, являющаяся частым признаком SARS-CoV-2-инфекции. Иммунная активация ольфакторной системы может в результате привести к неправильному скручиванию альфа-синуклеина и развитию болезни Паркинсона. Этот механизм подтверждается посмертными исследованиями, показавшими повышенные уровни фактора некроза опухоли, интерлейкина 1 и 6. Более того, у пациентов с болезнью Паркинсона был повышенный ликворный антительный ответ на сезонные коронавирусы по сравнению со здоровыми контролями такого же возраста. Среди людей с болезнью Паркинсона, принадлежащих к группе евреев ашкенази, около трети являются носителями мутации либо GBA, либо LRRK2.
Генетический анализ этих мутаций и 62 других мутаций, связанных с этим заболеванием, показал отрицательные результаты, кроме того, у пациента не было семейной истории болезни Паркинсона. Однако авторы не могут исключить взаимодействие между другими, менее частыми мутациями и SARS-CoV-2. Временная взаимосвязь между эпизодом инфекции и симптомами паркинсонизма, которые появились во время острой инфекции, непонятна. До поступления в неврологическое отделение у пациента было два отрицательных ПЦР-теста на SARS-CoV-2, затем у него обнаружили IgG в плазме, но не обнаружили в ликворе. Тем не менее авторы не могут исключить возможность проникновения вируса в цереброспинальную жидкость, в частности с учетом ольфакторного вовлечения и пограничного плеоцитоза.