Газета «Новости медицины и фармации» 18(259) 2008

Продолжение. Начало в № 11(247)

Всеподданнейший адрес

В заседании Совета Университета 19 апреля 1877 г. члены его единогласно определили: «По испрошении установленным порядком разрешения поднести Его Императорскому Высочеству Государю Императору во время проезда Его Величества через Киев 21 апреля всеподданнейший адрес от имени Университета Св. Владимира в следующих выражениях: «Возлюбленный Монарх! Прошла пора слов и настало светлое время святого дела освобождения наших единоверных и единоплеменных братий, изнывающих под вековечным гнетом Турции. Это дело всегда было заветной мечтой великого Твоего народа. Чуткий к его стремлениям, Ты взял в свои мощные руки, Возлюбленный Государь, осуществление его исторических заветов. Провидение поддержит Твое великое начинание, и не даром прольется дорогая для Твоего миролюбивого сердца русская кровь.

Во всех концах необъятной державы Твоей раздаются голоса пламенного одушевления Твоего верноподданного народа, совершается великий акт единения Царя со Своим народом, и совершается он не даром: им всегда была сильна и непреоборима для врага Русская земля. Приветствуя Тебя в эту великую для Тебя и для Твоего народа историческую годину в матери городов русских и в колыбели нашей православной веры, Твой верноподданный Университет Св. Владимира дерзает выразить перед Тобою, обожаемый православный Царь, свою благоговейную преданность и готовность все свои помышления, слова и деяния отдать на служение Тебе, Богом дарованному хранителю чести и славы родной России».

Кончина профессора В.Т. Покровского

На заседании Совета Университета 18 февраля 1877 г. прозвучала следующая информация медицинского факультета: «14 января 1877 года ординарный профессор по кафедре специальной патологии и терапии и сверхкомплектный ординатор Киевского военного госпиталя статский советник Василий Тимофеевич Покровский скончался от тифа. Болезнью этой г. Покровский заразился при исполнении служебных обязанностей в Киевском военном госпитале, как это видно из выданного комитетом этого госпиталя 31 января 1877 года за № 406 свидетельства следующего содержания: «Комитет Киевского военного госпиталя сим удостоверяет, что заведовавший терапевтическою госпитальною клиникою Императорского Университета Св. Владимира ординарный профессор статский советник Василий Покровский действительно заразился сыпным тифом при исполнении своих служебных обязанностей, уходе за больными, страдавшими сыпным тифом».

Совет определил: «Представивши г. Попечителю Киевского учебного округа упомянутое выше свидетельство к причине смерти г. Покровского, выданное главным врачом Киевского военного госпиталя, послужной список профессора Покровского и ведомость об испрашиваемой пенсии, просит ходатайства его превосходительства о назначении семейству покойного, т.е. вдове его с 4 детьми полной пенсии в размере 1200 р. сер. в год и, кроме того, единовременного оклада жалованья; причем доложить г. Попечителю Киевского учебного округа, что удовлетворение настоящего ходатайства воздаст последнюю справедливую дань той достойной полнейшего уважения деятельности профессора Покровского, которая свела его в могилу и всегда была высоко ценима его товарищами и сочленами по Университету Св. Владимира, указав при этом вкратце на те заслуги покойного, которые не могут не вызвать глубокого и при том самого беспристрастного сочувствия».

В том же заседании Совета было оглашено следующее предложение попечителя Киевского учебного округа от 26 января 1877 г.: «Вследствие представления от 24 января за № 73 и по уважению изъясненных в оном причин я на основании § 26 университетского устава 1863 года разрешаю Совету Университета выдать вдове умершего 14 сего января ординаторного профессора Университета Св. Владимира Василия Покровского в возмещение издержек, понесенных ею на погребение его, пятьсот рублей из специальных средств Университета. К сему считаю долгом присовокупить, что из сей выдачи не следует удерживать 10 % в пользу инвалидов».

Цена увлечения

Первым директором городской больницы имени Цесаревича Александра (Александровской), открытой в 1875 г., стал заведовавший до этого кафедрой патологической анатомии профессор Ю.И. Мацон (1817–1885). Кафедрой он руководил на протяжении 20 лет, но патологическая анатомия так и не смогла поглотить его целиком, ибо он ни в коем случае не хотел отказаться от лечебной деятельности и на протяжении ряда лет параллельно возглавлял клиническую кафедру специальной патологии и терапии с госпитальной терапевтической клиникой. Принимал он самое активное и непосредственное участие и в борьбе с эпидемиями, а кроме того, был деканом медицинского факультета и в течение 10 лет — председателем Общества киевских врачей.

Все это свидетельствовало о широте интересов профессора Ю.И. Мацона и делало бы ему только честь, если бы не приносило ущерба его основной должности — заведующего кафедрой патологической анатомии. К сожалению, Юлий Иванович часто именно свои основные обязанности приносил в жертву своему увлечению лечебной работой. Уровень преподавания патологической анатомии, к сожалению, оставался весьма невысоким, а научная работа на кафедре практически не велась.

Возможно, учитывая именно этот печальный опыт, преемник Ю.И. Мацона на кафедре выдающийся патолог Г.Н. Минх счел нужным официально заявить, что лечебной работой он заниматься принципиально не будет.

Талантливый студент

На заседании медицинского факультета 1 февраля 1877 г. в протокол было внесено следующее: «Медицинский факультет в заседании 1 февраля слушал заявление профессора Минха следующего содержания: 1. Что студент медицинского факультета 3-го курса Рогович как в течение прошлого, так и в начале настоящего семестра оказывал мне деятельную помощь при приготовлении необходимых для лекций микроскопических препаратов. 2. Что помощь студента Роговича была мне тем более необходима, что помощник прозектора при кафедре патологической анатомии г. Радецкий, будучи отвлечен занятиями при военном госпитале, только урывками посещал анатомический кабинет. 3. Что содействие Роговича будет мне еще крайне необходимо для приведения в должный порядок анатомического музея. Имею честь покорнейше просить факультет о выдаче студенту Роговичу денежного вознаграждения в форме и размерах, какие факультет найдет возможным.

Принимая во внимание, что студент Рогович независимо от существенной пользы, которую его занятия приносят профессору Минху при преподавании, выдержал в установленное для того время испытание с отличным успехом по всем предметам и только по собственному желанию остался еще на один год в 3-м курсе для научных занятий, медицинский факультет определил: ходатайствовать у Совета о выдаче студенту Роговичу ста рублей из сумм, назначенных из пособия и оставшихся свободными за выбытием студентов 5-го курса, которым назначено было пособие».

Совет Университета ходатайство факультета удовлетворил, а Н.А. Рогович стал впоследствии известным ученым в области физиологии и патологической физиологии. Он открыл и описал в 1885 г. феномен псевдомоторной иннервации. Именно этому была посвящена его незаурядная диссертация: «К учению о псевдомоторном действии сосудорасширяющих нервов».

Кавалер турецкого ордена

Профессор М.И. Стуковенков (1842–1897) до прихода на кафедру дерматологии Университета Св. Владимира служил в Петербурге. Оттуда он и отправился на русско-турецкую войну и прошел всю балканскую кампанию 1877—1878 гг. Он принимал непосредственное участие в боях за Плевну, а после взятия ее заведовал всей санитарной службой города. Попала в его ведение и взятая в плен армия Осман-паши.

Михаил Иванович отнесся к пленным с максимальным вниманием, организовал санитарное наблюдение за ними, открыл несколько госпиталей для раненых и больных турецких солдат, в которых сам непосредственно занимался лечением раненых, ухаживая за которыми он заразился тяжелым сыпным тифом. За труды по спасению пленных М.И. Стуковенков был награжден турецким орденом Меджидие — весьма редкий случай награждения представителя армии противника. За балканскую кампанию он получил также отечественный орден Св. Владимира 4 ст. с мечами, специальную медаль и румынский орден «Народный крест». Кроме того, за отличную службу он был произведен в статские советники.

Великодушие

В 1877–1878 гг. доктор медицины Ф.К. Борнгаупт, в 1883 г. возглавивший кафедру госпитальной хирургии Университета Св. Владимира, участвовал в качестве хирурга в боевых действиях на Кавказском театре русско-турецкой войны. Вместе с ним в госпитале выполняла обязанности сестры милосердия его молодая жена Е.М. Борнгаупт. Там же служил только что выпущенный военный врач Н.А. Вельяминов, ставший впоследствии известным хирургом.

В те времена главной опасностью в войсках оставались инфекционные болезни: заболеваемость кишечными инфекциями и паразитарными тифами достигала огромных размеров. Не удалось избежать заражения и постоянно общавшимся с больными Ф.К. Борнгаупту и Н.А. Вельяминову — почти одновременно они заболели сыпным тифом. В госпитале за ними ухаживала жена Федора Карловича. А когда оба, к счастью, выздоровели, молодая сестра милосердия призналась мужу, что полюбила Н.А. Вельяминова. Ф.К. Борнгаупт пережил это известие очень тяжело, но, как благородный человек, не счел возможным чинить препятствие влюбленным и дал жене развод. Е.М. Борнгаупт стала женой Н.А. Вельяминова и его помощницей во всех делах. Многие годы она выполняла обязанности ответственного секретаря издаваемого им знаменитого журнала «Хирургический вестник».

Не национальные, а принципиальные

В 1878 г. несколько претендентов выразили желание занять вакантную должность заведующего кафедрой госпитальной терапии. Был среди них и доктор медицины Е.И. Афанасьев. Ряд членов Совета, и среди них профессора Г.Н. Минх и Ф.Ф. Меринг, открыто заявили о научной неподготовленности претендента. На выборах его дважды забаллотировали, а заведующим избрали К.Г. Тритшеля.

Обиженный Е.И. Афанасьев начал взывать к общественному мнению, всячески ставя под сомнение объективность членов Совета. Он даже издал за свой счет специальную брошюру, в которой писал, что в Совете «ни один кандидат с самостоятельным направлением и русской фамилией» не избирается, весьма прозрачно намекая на некоторых членов Совета и избранного К.Г. Тритшеля, носивших немецкие фамилии.

На эти обвинения в журнале «Университетские известия» ответил Г.Н. Минх: «Можно носить прекрасное русское имя и быть плохим ученым, — писал он. — Можно, подобно мне, носить имя немецкое и быть таким же немцем, как сам господин Афанасьев. Что же касается едва ли не единственной научной работы господина Афанасьева, то начало ее составлено профессором Покровским, физиологическая часть выполнена профессором Томса, автору же — Афанасьеву — принадлежат только ошибки. Так что господин Афанасьев закончил свою научную карьеру, не начиная ее».

Мнение профессора Г.Н. Минха

В 1878 г. профессор Г.Н. Минх принял участие в дискуссии, которая развернулась на медицинском факультете и касалась понятия «клиническая медицина». В журнале «Университетские известия» он писал: «Между неспециалистами клиническое дело есть синоним «умения лечить», и до известной степени такое определение верно. Но «умение лечить» может, с одной стороны, быть возведено на степень строгой науки, с другой — на степень ремесла. Понятно, что между обоими видами умений существует огромная разница. Клиника как наука требует огромной теоретической подготовки — основательных знаний анатомии, физиологии, патологии, требует далее неусыпной научной работы и постоянного клинического опыта, т.е. не такого, который дает хоть и обширная частная практика, отнимающая массу времени и дающая материал, беспрестанно ускользающий от наблюдения и не подлежащий контролю, а я разумею — труда госпитального, обставленного необходимыми научными приспособлениями и, в заключение, допускающего возможность строгого научного контроля путем патологоанатомического исследования. «Умение лечить» — в смысле ремесла — требует только известной сноровки и качеств, которые с делом науки не имеют ничего общего. К сожалению, успех в практической деятельности нисколько не определяется тем или другим отношением к делу лечения, а этот успех в глазах непосвященных в науку равносилен критерию, определяющему достоинство клинициста, а, пожалуй, и достоинство преподавателя клинической науки».

Продолжение следует