Международный неврологический журнал 5 (91) 2017
Вернуться к номеру
Владимир Михайлович Бехтерев: портрет в свете современной неврологии (к 90-летию со дня ухода из жизни)
Авторы: Виленский Ю.Г.,
к.м.н., член Национального союза журналистов Украины, г. Киев, Украина
Сиделковский А.Л.,
к.м.н., врач-невролог высшей категории, директор Клиники современной неврологии «Аксимед», г. Киев, Украина
Рубрики: Неврология
Разделы: Страницы памяти
Версия для печати
В нарастающей суете и неопределенности нынешнего времени почему-то канули в забытье две большие даты, окаймляющие жизненный и научный путь Владимира Михайловича Бехтерева: 160 лет со дня рождения и 90 лет от даты безвременной, загадочной смерти.
/135-1.jpg )
Будущий преобразователь неврологии и психиа–трии, личность непоколебимого гуманизма в поражающих и поныне масштабах действенного человеколюбия, родился в январе 1857 года в селе Сорали Елабужского уезда Вятской губернии, в семье государственного служащего небольшого ранга, коллежского секретаря Михаила Павловича Бехтерева. Вскоре отец скончался от скоротечной чахотки.
К поступлению в гимназию в Вятке Владимира готовил старший брат Николай с самоотверженной помощью матери. Никогда не меркнувшая искра дарований и способностей была, в сущности, изначально заложена в провинциальном мальчике. Экзамены, решавшие — быть или не быть, он сдал столь успешно, что приемная комиссия зачислила его сразу во второй класс. В 1867 году стал гимназистом, сразу же отправившись в плавание по океанам знаний. В «Автобиографии» Владимир Бехтерев отметит: «Полагаю, что не было сколько-нибудь популярной книги, которая не побывала бы в моих руках… Нечего и говорить, что такие книги того времени, как Писарева, Португалова, Добролюбова, Дрейпера, Шелгунова, перечитывались с увлечением по многу раз. Нашумевшая в то время теория Дарвина была, между прочим, предметом самого внимательного изучения с моей стороны».
/136-1.jpg )
/136-2.jpg )
В шестнадцать с половиной лет на основе исключительных гимназических успехов Бехтерев был принят в Медико-хирургическую, будущую Военно-медицинскую академию в Петербурге, тогда как туда, по уставу, принимали лишь абитуриентов, достигших 17-летнего возраста.
В двадцать один год, закончив здесь обучение, Бехтерев, самый юный из слушателей, был оставлен в академии для научного совершенствования на кафедре выдающегося психиатра Ивана Павловича Мержеевского. По сути, это был беспрецедентный дебют научного роста. В двадцать четыре года Бехтерев защищает диссертацию на степень доктора медицины «Опыт клинического исследования температуры тела при некоторых формах душевных болезней», сразу же заявляя о себе как о психоневрологе.
Учеба в стенах учреждения, где Иван Сеченов книгой «Рефлексы головного мозга» срывает покров с тайн механизмов психической деятельности и где Иван Павлов позже скажет о необратимости «законного брака между физиологией и психологией»… Конечно же, это лишь знаки становления нейрофизиологии. Но именно Владимир Бехтерев, выдвинувший, практически опережая павловское учение об условных рефлексах, свой императив об идентичных сочетательных рефлексах, пророчески перенесет эти ростки познания рефлекторной деятельности мозга на почву медицины.
/136-3.jpg )
Вместе с тем удивительный расцвет его врачебных озарений и начинаний еще впереди. В 1884 году Бехтерева как особо талантливого молодого ученого, имеющего уже ряд собственных публикаций в отечественной и зарубежной научной прессе, командируют на два года за границу. Владимир Бехтерев стажируется в Германии и Франции у таких специалистов, как Пауль Флексиг, Жан-Мартен Шарко, Вильгельм Вундт.
Особое впечатление в горизонтах новой диагностики психопатологии и гуманистических подходов к ней на него произвела клиника Шарко в Сальпетриере, где кипела работа по изучению гипноза и других аффектов внушения. Это направление будет в дальнейшем неизменно резонировать, причем и в выдвижении новых концепций, в бехтеревских научных прорывах. Собственно, и настоящий врач, по представлениям Бехтерева, должен сразу же вызывать своим психологическим обликом доверие у пациента, и если после такой встречи больному не становится легче, это, по Бехтереву, несомненно, врачебное поражение, сигнал несостоятельности специалиста.
В 1885 году Бехтерев проходит совершенствование в Вене у знаменитого нейроморфолога и психиатра Теодора Мейнерта, «старого знатока мозга». Но вот кардинальный поворот и, если хотите, момент истины. В свои двадцать восемь лет Бехтерев приказом министра народного просвещения Российской империи назначается заведующим кафедрой психиатрии в статусе профессора Казанского университета. При этом выполняется условие, поставленное Бехтеревым: фактически впервые в России перестроить на деонтологических принципах, в рамках нестеснения больных, принципы и стиль оказания психиатрической помощи в клинике в Казани и учредить при данной кафедре психофизиологическую лабораторию с гистологическим и физиологическим подразделениями. Перед нами, по сути, задатки оригинального института психоневрологии.
Учредив в Казани в 1893 году Научное общество невропатологов и психиатров, Владимир Михайлович предложил здесь, в изысканиях многогранности предмета, и свое интегративное, обращенное на столетия вперед понимание термина «неврология», к которой он относил учение о развитии, строении и функциях нервной системы, круг болезненных изменений и проявлений этих функций и реакций, включив в данное научное пространство также всю сферу внутреннего, духовного мира личности.
/137-1.jpg )
Начинания В.М. Бехтерева, его научный рост вызывают глубокий интерес в его альма-матер. Весной 1893 года начальник Военно-медицинской академии В.В. Пашутин, один из создателей патофизиологической школы в России, приглашает ученого на должность руководителя кафедры психиатрии и невропатологии Военно-медицинской академии. Так Владимир Бехтерев становится выдающимся продолжателем деяний своих наставников в академии, врачей-гуманистов в области психиатрии и неврологии Ивана Балинского и Ивана Мержеевского.
Начинается новый взлет, хотя половина отведенной ему жизненной парадигмы, оказывается, уже пройдена… Закономерно, что во всех мировых энциклопедиях при упоминании имени Бехтерева указываются три его специальности и вертикали, три научных ипостаси: неврология, психиатрия и психология.
Удивительно, знаменательно и вместе с тем закономерно, что перу Бехтерева наряду с фундаментальными исследованиями в классической неврологии, начиная с нейроморфологии, принадлежит ряд работ, посвященных гипнозу, например: «К вопросу о врачебном значении гипноза» (1893), «Врачебное значение гипноза» (1990), «Об объективных признаках внушений, испытываемых в гипнозе» (1905), «О гипнотизме» (1911).
/137-2.jpg )
Инициативы и положения Бехтерева в создании абсолютно новаторского Психоневрологического института опередили время. Институт, открытый в 1907 году, изначально задумывался Владимиром Михайловичем как научное учебное заведение. Поскольку в этом же году была закрыта Вольная высшая школа во главе со знаменитым ученым-универсалом Петром Францевичем Лесгафтом, этот новатор предложил воспользоваться для нового института расформированным вследствие неприятия правительством Николая II демократических взглядов Лесгафта учреждением. Петр Францевич и ряд его коллег по Вольной школе вошли в число профессоров бехтеревского института, а многие студенты стали учащимися Психоневрологического института. В числе первых специализированных подразделений в составе комплекса начали действовать педагогический, криминологический и психиатри–ческий институты, где все более многочисленные студенты получали педагогические, юридические и медицинские знания. Психиатрическая клиника и Клиника нейрохирургии и общей хирургии появились в 1912 году, как и институт по изучению алкоголизма. Воззрения Бехтерева и здесь открывают новый социальный пласт. Характерно, например, содержание его выступления при открытии в 1912 году Экспериментально-клинического института по изучению алкоголизма (а в более широком смысле — и наркомании).
Для лечения таких больных должны использоваться, указывает В. Бехтерев, «временные убежища, амбулатории, где больной может пользоваться на ходу гипнозом и другими физиотерапевтическими и фармацевтическими средствами, лечебницы для стационарных больных. Мы прибегаем к сочетательному лечению, применяя одновременно психотерапию и внушение, и физические, укрепляющие организм способы лечения, и в то же время пользуясь лекарственными, тонизирующими и успокаивающими средствами. Новое учреждение принимает на себя обязанность и задачу оздоравливать, и поднимать нравственно отдельно упавшую личность, и в то же время изучать и выяснять меры общественного характера, предупреждающие нравственное падение человека, обусловленное тем, что является продуктом его цивилизации».
Эти пункты бехтеревской профилактической психологии, достойные углубления и развития, не только остаются, к сожалению, гипотезой, но даже, увы, перечеркнуты, а в отношении алкоголизма и наркомании даже отброшены. Иначе говоря, ни ХХ, ни XXI столетия не реализовали в главных пунктах бехтеревские социально-демографические контрапункты и прерогативы.
Будучи многогранным талантом, В. Бехтерев отличался страстным свободолюбием и свободомыслием. Сама история его института напоминает о том, что его взгляды, его высказывания, мягко говоря, не импонировали властям империи. В его адрес постоянно звучали обвинения в антиправительственных настроениях. Не случайно учебные подразделения Психоневрологического института, чтобы избежать административных гонений, были выделены в Частный Петроградский университет. Накануне Февральской революции было и вовсе решено упразднить бехтеревский институт, что, к счастью, так и не состоялось. Его учреждение стало Государственным институтом медицинских знаний, а Владимиром Михайловичем был дополнительно основан Институт по изучению мозга и психической деятельности. Путем слияния бехтеревских клинических подразделений в 1919 году появился и Патолого-рефлексологический институт (позже — Клиническая больница нервно- и душевнобольных им. Бехтерева). С 1921 года институт становится Петроградской государственной психоневрологической академией. На базе больницы им. Бехтерева был создан Невропсихиатрический НИИ. Продолжая замысел своего творца, Санкт-Петербургский научно-исследовательский институт им. Бехтерева и сегодня наряду с научной, лечебно-диагностической работой является важным учебным центром последипломного образования, в том числе по таким направлениям, как психиатрия, неврология, психология и наркология.
/138-1.jpg )
Владимир Михайлович всегда мужественно противостоял реакционным установкам, характерным для самодержавия. В этом плане примечательно выступ–ление В. Бехтерева на съезде врачей и естествоиспытателей в Киеве в начале девятисотых годов, которое Владимир Михайлович закончил словами: «Отворите мне темницу, дайте мне сиянье дня». После этих вызывающих слов съезд, проходивший в здании Купеческого собрания (ныне — филармония), был прерван. Бехтерев вновь оказался «возмутителем спокойствия».
Период Первой мировой войны… Клиники Военно-медицинской академии превращаются в гигантский госпитальный блок по всем направлениям неотложной медицины. Сосредоточены здесь и воины русских армий с различными неврологическими и психическими поражениями вследствие ранений и контузий, соматическими и неврологическими последствиями газовых атак. И опять-таки В. Бехтерев в генеральском чине лечит солдат, как генералов, а генералов — как солдат.
Почему Бехтерев, критически оценивая происходящее в стране после октябрьских событий, не эмигрировал, а далее и не был выслан в числе ученых, чьи взгляды и высказывания вызывали сомнения у новой диктатуры? Тут есть и причины, и следствия. Новой системе правления страной импонировали такие гигантские фигуры в науке, как К. Тимирязев, И. Павлов, В. Бехтерев, они повышали, работая на родине, ее международный престиж.
Впрочем, вряд ли это была горячая взаимность, ведь Бехтерев оставался верным самому себе. Так или иначе, финал жизни Владимира Михайловича, оборвавшейся совершенно внезапно в семьдесят лет, в апогее работ и начинаний, крайне загадочен.
Вот некоторые сведения о его последних днях и часах. В конце 1927 года В.М. Бехтерев должен был участвовать в работе I Всесоюзного съезда невропатологов и психиатров и съезда, посвященного проблеме воспитания и обучения детей. В Москве, приехав из Ленинграда, он остановился в доме давнего знакомого, профессора университета С.И. Благоволина. 22 декабря на открывшемся съезде невропатологов и психиатров Владимир Михайлович был избран почетным председателем. В тот же день состоялось его последнее публичное выступление. В. Бехтерев сделал инновационный доклад о коллективном лечении внушением под гипнозом больных наркоманиями и, в частности, алкоголизмом, рассказав о методе коллективной гипнопсихотерапии наркомании и неврозов, что объяснялось, по бехтеревской концепции, возникающим эффектом своеобразной взаимной индукции, взаимного феномена внушения в подhttp://www.mif-ua.com/media/uploads/arhiv/mnj/2017/5(91)/140-1.jpg обной аудитории. Если вдуматься в происходившее, это было послание великого провидца в будущее.
На следующий день Бехтерев руководил заседанием съезда, посвященного не менее актуальной проблеме — эпилепсии. Слушания проходили в здании Института психоневропрофилактики по Кудринской улице. После заседания Владимир Михайлович выразил желание познакомиться с некоторыми лабораториями института. Вечером того же дня был на спектакле в Большом театре. А в 23 часа 40 минут, около полуночи, внезапно скончался…
Муссируется спекулятивная версия, что за день до этих фатальных минут Бехтерев был приглашен на врачебную консультацию, касавшуюся состояния одного из руководителей страны, и что где-то якобы обмолвился о результатах осмотра. Возможно, консультация и состоялась, однако вряд ли Владимир Михайлович мог позволить себе разгласить врачебную тайну…
Разумеется, смерть ученого была официально верифицирована как острый сердечно-сосудистый криз. Вместе с тем не исключен и факт его умышленного отравления, поскольку подобная токсикологическая лаборатория с набором соответствующих тайных средств в недрах определенного ведомства, видимо, уже имелась. Впрочем, это лишь предположения…
Имя В. Бехтерева оставалось окруженным почетом, версия о результатах консультации в Кремле получила хождение уже в последние годы, когда стали становиться востребованными авантюрные домыслы и популярные в кассовом смысле сюжеты. Во всяком случае, в обмолвку Бехтерева, в его некую неосторожность не приходится верить: он, врач высших качеств, был слишком умен и благороден для этого, да и понимал все происходящее вокруг.
/139-1.jpg )
Но дальше, дальше… Известно, что в 1950 году состоялась печально-знаменитая совместная сессия двух академий — Академии наук и Академии медицинских наук СССР, посвященная физиологическому учению И.П. Павлова. Сессия, где ряд ученых, например, академик Л.А. Орбели, были ошельмованы как отступники от догм, приписываемых Павлову, и где был дан сигнал к очернению имен уже покойных фигур в науке, в частности, А.А. Богомольца, представляла собой трагическое зрелище. Например, Л.А. Орбели, как значится в стенографическом отчете сессии, вначале категорически отказался от антипавловских обвинений в его адрес, но потом его вынудили «покаяться». Однако имя В.М. Бехтерева в этом инспирированном сталинском акте не было поколеблено.
Принадлежа к числу великих нейропсихофизиологов, В.М. Бехтерев тем не менее полагал, что внутренняя, нравственная, ведомая высшими идеалами и предначертаниями природа человеческой личности не укладывается лишь в логику и трафарет рефлексологии. Знаменательно, что и его внучка, выдающийся невролог академик Наталья Петровна Бехтерева, также придерживалась близкой позиции. Одному из авторов этого очерка посчастливилось в восьмидесятые годы присутствовать на чтениях имени А.А. Богомольца в Киевском медицинском институте, которые проводились ежегодно. С докладом на чтения была приглашена Н.П. Бехтерева. Остался в памяти ее яркий интеллектуальный образ. Доклад касался, в частности, исследований возглавляемой ею школы по долговременному вживлению электродов в мозг, включая и некоторых пациентов, с лечебной целью и полученных позитивных наблюдений. Это было сенсационное сообщение, открывавшее новый путь в лечении ряда органических неврологических нарушений. Оно нашло развитие в современных разработках клиники функциональной нейрохирургии Института нейрохирургии имени академика А.П. Ромоданова НАМН Украины.
/140-1.jpg )
Отвечая на вопросы о ее взглядах на феномены высшей нервной деятельности, Наталья Петровна высказалась примерно в таком ключе: «В деятельности головного мозга, в феноменах высшего сознания высших черт личности, в нейронной их материи, в психологической энергетике коры мозга остается еще немало непостижимого и даже недосягаемого. В чем-то это отражает и видение В.М. Бехтеревым глубин личностного…»
На одном из, возможно, лучших уникальных фото В.М. Бехтерева в своем кабинете в Императорской военно-медицинской академии, приведенном в «Этюдах истории классической неврологии», Владимир Михайлович добрым, всепонимающим взором всматривается в нас. В руке перо, рядом — стопка трудов. Тайны лица, сокровенность взгляда великих фигур, словно зеркала души, украшают мир. Думая об этой удивительной фотографии, Бехтереве, невольно вглядываешься и в свое призвание в мире. Ведь, выражаясь высоким стилем, необходимо жить, по Бехтереву, критически оценивая и свои нравственные, а значит, и профессиональные вызовы, свой долг и судьбу.